Береговое братство - Густав Эмар (1869)

– Я действительно очень известен, – ответил незнакомец, слегка покраснев, – вы удостоверитесь в этом сами, если навестите меня. Сегодня же будет отдано приказание, чтобы вас тотчас провели ко мне, в какое бы время вам ни заблагорассудилось приехать. Вы не забудете?

– Как можно? Но маловероятно, чтобы я стал отыскивать вас при дворе; если вы желаете видеться со мной, вернее будет вам приехать сюда.

– И я, в свою очередь, запомню это. До свидания, любезный хозяин.

– До свидания, сеньор дон Фелипе; поручаю вам мою лошадь.

– Будьте спокойны, я поберегу ее.

Они еще раз махнули друг другу рукой на прощание, и дон Фелипе, так как это было имя незнакомца, ускакал прочь.

С минуту лесник следил за ним взглядом, после чего вернулся в долину. Стая куропаток поднялась перед ним, и он весело занялся охотой.

Прошло несколько дней. Ничто, по-видимому, не изменилось в мирной и тихой жизни обитателей лесного домика, однако теперь уже было не то, что прежде: донья Мария имела вид озабоченный, Христиана задумчивый, Лусия больше не смеялась, что же касается ньо Сантьяго, то он напрасно ломал себе голову, отыскивая причину всему этому, и страшно сердился, что не находит ее.

По прошествии десяти дней однажды за завтраком лесник вдруг спросил Педро, который стоял за его стулом:

– Давно ты имел известие о сыновьях?

– Довольно давно, сеньор.

– Где они?

– Старший, Мигель, пошел в моряки, как я вам докладывал, сеньор; он отправился из Байоны по морям-океанам.

– А другой?

– Перико?

– Ну да.

– Он на родине, как вам известно, сеньор, у наших родителей.

– Видно, не хочет быть моряком?

– О! Это истый горец! Я ждал от него письма и удивляюсь, что до сих пор не получил.

– Постой, завтра я поеду в Толедо и справлюсь; можешь быть спокоен.

– Благодарю, сеньор.

– Кстати, мне хочется узнать, что сталось с моей лошадью – кажется, этот дон Фелипе не церемонится со мной.

– Разве с друзьями церемонятся? – раздался тихий голос в дверях.

Все с изумлением обернулись. Женщины едва удержались, чтобы не вскрикнуть от испуга.

Дон Фелипе стоял на пороге, спокойный, улыбающийся, со шляпой в руке.

Он низко поклонился.

– Привет и доброго здоровья всем! – сказал он.

– Ей-богу! Вы не могли явиться более кстати, дон Фелипе! – вскричал лесник. – Я как раз поминал вас.

– Слышал, – с улыбкой ответил тот.

– Мы только что сели за стол; милости просим позавтракать с нами. Педро, прибор.

– С удовольствием принимаю приглашение.

И гость сел между двумя девушками, которые, как бы по безмолвному соглашению, раздвинули свои стулья, чтобы дать ему место.

– Я привел назад вашу лошадь, любезный хозяин, – сказал дон Фелипе, как только сел, – не беспокойтесь о ней; я попросил бы моего друга Педро отвести ее на конюшню вместе с моей.

– А где же лошади, сеньор? – спросил ньо Сантьяго.

– Мой слуга держит их у калитки сада.

– Педро, – приказал лесник, – позаботься о слуге этого сеньора.

Педро поклонился и немедленно вышел.

Веселость и оживление, так давно исчезнувшие из дома, точно вернулись вместе с гостем.

Губы улыбались, глаза блистали, разговор был оживлен. Дон Фелипе очаровывал остроумием и веселостью. Он говорил про Толедо, про двор и вельмож, окружавших короля, как человек, посвященный во все тайны придворного быта; он ловко передавал забавные анекдоты, словом, добродушно-свободным обращением, которое никогда не переступало границ приличия и хорошего вкуса, и слегка насмешливым, но всегда утонченным умом приводил в восторг своих слушателей, которые все время находились под обаянием его живой, меткой и увлекательной речи.

Часы летели, словно минуты.

Но в конце концов пришла пора расставаться, хотя дону Фелипе, по-видимому, так нравилось это милое семейство, что он всячески отдалял минуту отъезда.