Большая книга лучших притч всех времен и народов - Коллектив авторов (2017)

Общий враг

Однажды странствующий даос повстречал на дороге плачущего крестьянина.

– Сколь велико твоё горе? – спросил даос. – Не могу ли я уменьшить твои страдания?

– Горе моё тяжелее горы и глубже моря, – ответил крестьянин. – Уже много недель жители моего села воюют с соседями из-за участка земли в плодородной долине. Всех нас ждёт нищета и разорение. В моём селе нет ни зёрнышка риса, а на последние деньги я послан купить оружие.

– Я помогу прекратить распрю, – сказал даос, – но мне понадобится твоя помощь.

– Располагай мною, добрый человек, – воскликнул крестьянин. – Что прикажешь сделать?

– Этой же ночью ты должен поджечь своё село, – сказал даос, – а я устрою пожар у ваших соседей.

– Как ты можешь советовать совершить такое зло! – закричал крестьянин. – А я уже совсем было принял тебя за святого человека!

– Зло во имя пресечения гораздо большего зла всегда оборачивается добром, – тихим голосом ответил даос. – Когда змея кусает в палец, лучше отрубить его, чем лишиться жизни. Поджогом деревни ты спасёшь многих своих друзей и соседей, а остальных избавишь от бед и страданий. Так исполни то, что тебе велено.

Понял крестьянин, что имеет дело с мудрецом, равного которому нет в Поднебесной, и той же ночью исполнил приказание даоса.

Понимание жизни

У Чжуан-цзы умерла жена, и Творящий Благо пришёл её оплакивать. Чжуан-цзы же сидел на корточках и пел, ударяя такт по глиняному тазу.

Творящий Благо сказал:

– Мало того что вы не оплакиваете умершую, которая прожила с вами, своим мужем, до старости и вырастила детей. Не слишком ли много себе позволяете, предаваясь пению, отбивая такт о таз?

– Это не так, – ответил Чжуан-цзы. – Могла ли меня не опечалить её кончина? Но затем я задумался о том, что было вначале, когда она ещё не родилась, не только не родилась, но ещё не обладала телом, не только телом, но даже и эфиром. Слитая с неразличным, неуловимым, стала развиваться и обрела эфир, эфир развился, и обрела тело, тело развилось, и обрела жизнь. Ныне же прошла через новое развитие – смерть. Всё это сменяло друг друга, как времена года: весна и осень, лето и зима. И я понял, что плакать и причитать, когда она покоится в огромном доме, значит не понимать жизни. Поэтому и перестал.

Изменение Конфуция

Чжуан-цзы сказал Творящему Благо:

– Конфуций проповедовал шесть десятков лет, а в шестьдесят лет изменился. То, что вначале объявлял истинным, под конец объявил ложным. Он ещё не понял, не отрицал ли пятьдесят девять лет то, что называет ныне истинным?!

– Конфуций полон желания трудиться, он преклоняется перед знаниями, – сказал Творящий Благо.

– Конфуций от этого отказался, но о своём отказе ещё не говорил, – сказал Чжуан-цзы. – Слова Конфуция гласят: «Ведь человек получает от великой основы свои способности, а затем и разум, чтобы родиться. Когда поет, должен соблюдать тон, когда говорит, должен соблюдать правила. Если я пекусь о пользе и справедливости, то любовью и ненавистью, истинным и ложным покоряю лишь людские уста; а чтобы покорить людские сердца, должен решиться им противостоять и тогда определить установления Поднебесной. Увы! Увы! ведь мне этого не достичь».

Труд и безделье

Встретились однажды в пути два монаха и, чтобы скоротать время, затеяли разговор о труде и безделье. Один из них утверждал, что в Поднебесье лишь труд в почёте, другой же настаивал на том, что люди больше ценят лень и безделье.

Спорили они, спорили и решили обратиться к первому встречному, чтобы рассудил их и сказал, кто из них прав, а кто – нет. Смотрят, идёт по дороге крестьянин. Подошли к нему монахи и попросили стать судьёй в их споре. Крестьянин не заставил долго себя уговаривать и велел монахам задавать ему вопросы по очереди.

– Дорог ли тебе твой труд? – спросил крестьянина первый монах.