Невеста Единорога - Майклз Кейси (1996)

— Да, Дикон, я это понимаю. Но, видишь ли, я не хочу этого слышать. — Держа бокал с бренди в руке, он повернулся к Ричарду. — Хорошо, мы поговорим о Джереми, но всего одну минуту. Я любил его. Джереми был совсем не похож на меня, Дикон. Джереми был послушным, любящим и мягким. Отец видел в этом указание на то, что он должен посвятить себя церкви. Я… смотрел на такие вещи несколько иначе.

Морган сделал глоток бренди.

— Сначала, я считал, что брат просто хочет угодить отцу. Мне кажется, я всегда измерял вещи только одной мерой: понравятся или не понравятся они моему отцу. Я подстрекал Джереми к занятиям верховой ездой, стрельбой, даже боксом — то ли потому, что был его старшим братом и считал, что он должен приобрести подобный опыт, то ли оттого, что ревновал его к отцу. Я до сих пор толком не разобрался в мотивах собственного поведения, Ричард. Джереми делал все возможное, чтобы держаться рядом со мной, но я, Боже, прости меня, стремился только к победе. Когда Джереми стал старше, когда я начал брать его с собой на вылазки в деревенскую гостиницу, а потом в публичные дома в Лондоне, я заметил, что Джереми упорно уклоняется… — Морган замолчал, допил остававшийся в бокале бренди, потом посмотрел Ричарду прямо в глаза: — Так что, Дикон, я знаю. Я всегда знал. Но мне не хочется слышать об этом. — Он поставил бокал на стол. — Я не хочу, чтобы ты сказал мне, что ты и Джереми… Боже! Мой брат и мой лучший друг. — Он отвернулся и налил себе еще. — Я не хочу этого слушать, Ричард, — закончил он тихо. — Пожалуйста.

Ричард добрался до своего кресла и упал в него. Все эти годы он стремился защитить Джереми, защитить Моргана. А Морган знал. Морган, который никогда ничего не скрывал от своего лучшего друга, скрыл от него очень важную вещь. Скрыл очень хорошо. Он был Единорогом, мастером конспирации. Они оба были великими хранителями секретов.

— Почему… почему ты мне не сказал? Тебе было стыдно за Джереми?

Морган выглядел задетым за живое.

— Было ли мне стыдно? Боже, конечно нет. Он был моим братом. Можем мы оставить эту тему, Дикон? Давай оставим все эти разговоры. Я пришел, чтобы дать тебе возможность объясниться, даже заставить тебя рассказать, что произошло после того, как ты покинул лагерь. Но теперь… теперь я не думаю, что хочу это услышать. Кажется, больше всего мне хочется забыть. Я хочу забыть все. Все равно мы не в силах ничего изменить. Джереми мертв, я потерял своего лучшего друга — может быть, во второй раз, — мой отец меня ненавидит. — Он слабо засмеялся. — Ну, насчет этого я никогда не питал особых надежд.

Ричард поднял руку и потер себе лоб.

— Я не думаю, что мы можем так поступить, Морган. Мне кажется, ты должен сейчас меня выслушать. Я любил Джереми, это правда, но сначала он был только заменой.

Морган вскинул голову:

— Заменой? Что это должно означать, черт бы тебя побрал?

— Это означает, мой добрый, доверчивый и слепой друг, что у Джереми были твои глаза, твой подбородок и тембр голоса, особенно когда он смеялся. Боже, Морган! Неужели ты еще не понял?

Морган сидел неподвижно и смотрел недоверчиво, не вполне понимая, а Ричард сорвался с кресла и устремился к столику с графином, не в силах продолжать разговор. Трясущимися руками он налил себе бренди, осушил половину бокала и налил еще. Потом повернулся и посмотрел на Моргана:

— Сначала Джереми только заменял тебя, Морган, на чью любовь я не смел надеяться, о которой никогда бы не посмел попросить.

В комнате на долгое время воцарилась тишина, наполненная воспоминаниями. Воспоминаниями о годах, проведенных вместе, о школьных шалостях, о вечерах, проведенных в Лондоне, о битвах, о долгих неделях, когда они делили лагерную палатку и скудный паек.