Единственный мужчина - Джоансен Айрис (1999)

Дори не понимала, почему Филип отказывался от близости с ней. Он даже избегал касаться Дори, словно она была прокаженной. Но если это все же происходило случайно, то вовсе не оставляло его равнодушным. Сначала Дори думала, что это плод ее воображения, что на самом деле Филип вовсе не хочет ее. Но слишком часто она ловила на себе его полный страсти взгляд, чтобы ошибаться. Филип хотел ее!

— Тем хуже для тебя. Но, видимо, ты этого не понимаешь, — сказала Дори и пришпорила лошадь.

Филип прекрасно понимал, что теряет. Он знал, какая у нее мягкая и шелковистая кожа, какое это блаженство — проникать в ее лоно, когда она движется в такт его движениям, постанывая от удовольствия… Он чувствовал, как при одной мысли о близости с Дори нарастает возбуждение. Но не позволял себе думать об этом.

— В чем дело? Не поспеваешь? — крикнула Дори, оглянувшись назад.

Филип рассмеялся в ответ.

— Вопрос не однозначный, и ответов на него может быть несколько, — серьезно ответил он.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — нахмурилась Дори.

— Не обращай внимания. Это шутка. — Пришпорив лошадь, он проскакал мимо девушки. — Так кто там собирался меня обогнать?

Телефон зазвонил, когда они заканчивали завтракать, — Меня? — изумленно переспросила Дори Рауля. — Но кто может спрашивать меня?

— Некий Нил Сейбин. Он звонит из Парижа.

— Из Парижа? Что он делает в Париже? — удивленно воскликнула Дори, вскакивая со стула.

— А ты уже готова бежать выяснять это, — язвительно заметил шейх. — Могла бы хоть дождаться конца завтрака.

— Не умирать же мне от любопытства. К тому же это может быть что-то важное.

— Что может быть настолько важно для тебя? — Филип готов был метать громы и молнии. — Ты ведь говорила, что покончила с «Немезидами».

Дори решительно направилась к двери.

— Нил — мой друг. Он много сделал для меня за эти годы. Я никогда не забываю друзей. Поговорю из библиотеки и вернусь, — спокойно сказала она.

— Можешь не торопиться. — С каменным лицом Филип пил кофе. — Твой лучший друг может обидеться.

— Я скоро вернусь, — повторила она, выходя из столовой.

Она пришла обратно через пятнадцать минут и была явно чем-то огорчена.

— Ну? — спросил Филип с ледяной улыбкой. — Как поживает твой друг?

— Неважно. Мне необходимо полететь в Париж.

— Даже так?

— Ради всего святого, Филип, — взмолилась Дори. — Я должна лететь. Нил, Джин и Поли в Париже ведут переговоры по поводу европейского турне. У них новая солистка…

— Если у них есть новая солистка, зачем им ты? — возмутился Филип.

— У них возникли проблемы с мистером Дюбуа. Он не хочет вкладывать деньги в неизвестную исполнительницу. А для «Немезид» очень важно, чтобы турне прошло на высшем уровне. Если они успешно проведут гастрольный тур по Европе, то получат большие гонорары. — Дори сделала паузу. — Дюбуа всегда любил меня. Он руководил нашими первыми гастролями. Нил считает, что я сумею убедить его поверить в эту новую девчонку. По крайней мере, стоит попробовать.

— Конечно. Ты должна лететь. Я велю Раулю распорядиться насчет самолета, пока ты будешь собираться.

Все это было сказано таким ледяным тоном, что Дори охватила паника.

— Но мне действительно надо помочь своим друзьям, Филип. Я прилечу туда сегодня, поговорю с Дюбуа и вернусь завтра вечером.

— Нет! — отрезал Филип. Дори застыла.

— Что «нет»?

— Не возвращайся. Ты не нужна мне здесь. Я хочу, чтобы ты ушла из моей жизни. Сердце Дори сжалось от боли.

— Ты лжешь, Филип. Я знаю, что нужна тебе. Я вернусь завтра вечером, и все пойдет по-прежнему. Вот увидишь.

— Даже не рассчитывай на это. Ты знаешь, я редко держу при себе женщину больше месяца. Не забудь взять с собой безделушку, которую я прислал тебе в Сан-Франциско. Больше подарков не будет.