Прибайкальская кадриль - Гуркин Владимир Павлович

Макеевна(задохнувшись от негодования). Ах он!.. Ах, хитрюга! Сидит, мозги заправляет! Химия у него на небе, тревожность в положении… Ах он!..

Николай. Да погоди. Про кого забегала? Э, Макевна!

Макеевна. И что… перемены у вас какой, переворота не было? Жена твоя где?! Теть Лида где?!

Николай. Да вон, на ваш колодец за водой…

Макеевна. Не девал ее никуда?

Николай. Она первая тебя куда-нибудь денет. А что?

Макеевна. А то! Зачем мне про перемены — обмены заливать, если на самом деле в подозрении меня держат?! Всю жизнь теперь в уголовках ходить из-за твоих кирпичей? Из-за глины какой-то всю репутацию потеряла! (Плачет.) Какого ляда вы с ими расшиперились?

Николай. С кем?

Макеевна. С кирпичами долбаными! Столько дней лежат… без движения, конечно. Думаю, может, и не очень им надо. Другие машинами, целыми составами тягают… По сравнению, что я сделала-то? Слезы! И расплатилась.

Николай. А я за кирпичи без претензий.

Макеевна. Да? А причем тут ОМОН? Без мужа, без детей, так все и валить можно? Сладче всех, что ли, живется? ОМОН они вызывают… Двадцать лет на почте отпахала, грамоты да премии, а тут… Забирай свои кирпичи к чертовой матери! (Распахнула дверь сарайчика, начинает вытаскивать кирпичи и складывать их у ног Николая.)

Николай. Макевна! Эй… Эй, с ума сошла?

Макеевна(продолжая таскать кирпичи). Был бы ум-то, было б с чего сходить… Связалась… Так мне и надо.

Николай. Ну, мативо! Просто так зашел… Кончай, Макевна! (Начинает носить кирпичи в сарайчик.) Во, разбушевалась.

Макеевна (передразнивая). Замылила, нечаянно… Сразу воровку из меня делать…

Николай. Какую «воровку»? Чё ты собираешь?

Макеевна. Шишки собираю да намеки ваши разные. (Но мгновение делово.) Кидай тише, расколются.

Николай. Ага.

Макеевна(вновь сквозь плач). Утаскивай все до единого!

Николай. Куда я их? Купила, значит, пользуйся! И не самооскорбляйся! Какая ты воровка? Все по уму было сделано. Хочешь, могу вообще бесплатно последние простить? Баста! (Сунул в руки Макеевны последний кирпич.) Считай, что мы в расчете!

Макеевна. Говорю, не нужны мне твои кирпичи. (Бросила кирпич в сарай, захлопнула дверь, прошла к крыльцу, села на ступеньку.) Удавлюсь лучше, чем наговоры терпеть.

Николай(присев на корточки рядом). Тю — у! Я лучше, думаешь? Мне-то по твоим выводам сто раз надо удавиться. (Словно делясь тайной.) Вчера ночью двадцать пачек папирос за пазуху, и в подпол!

Макеевна. Ой!

Николай. Ну! Украл к едрене — фене!

Макеевна. Из магазина?

Николай. Ххэ! В ём лет сто курева нет!

Макеевна. А с верблюдом, на пачке который?

Николай. Камал? Этот абрак горбатый враз на баланс посадит! Со своего стола заграбастал двадцать пачек и бегом в подпол.

Макеевна. У себя украл?

Николай(помолчав). Во, кино: у себя берешь, а будто чужое тягаешь. Вообще-то, счас везде так получается.

За воротами послышался крик Лиды: «Маке-ев-на! Откро-ой!» Николай пулей скрывается в сарайчике.

Голос Лиды. Маке-евна-а!

Николай(выглянув). Посижу тут… Не выдавай меня. (Скрывается.)

Макеевна(подбежав к сарайчику, пытается открыть дверь). Э! Э! Обалдели?! В прятки негде играть, дом осадили? А ну, вылезай! Не хватало, чтоб бабы мне из-за вас головомойку устроили!

Николай(из-за двери). Отвлеки ее… В дом заведи, я и выскочу.

Входит Лида.

Лида. Дома? Слава те Господи. Макевна, подержи калитку — воду занесу.

Макеевна. А ты чего с водой?

Лида. На колодец ваш ходила.

Макеевна и Лида уходят со двора, а на крыльцо тихонько выходит Саня. Из сарайчика, крадучись, появляется Николай. Увидев друг друга, бросились на свои места. Возвращаются Лида и Макеевна. Лида несет на коромысле ведра, полные воды, ставит их в центре двора.