Ловкий ход - де Филиппо Эдуардо

ГАЭТАНО(после некоторой паузы, собравшись с мыслями, гордо заявляет). Профессор, я джентльмен. Я человек надежный и потому вы можете пообещать мне хоть целый трейлер, нагруженный бриллиантами, в награду за обман, но я все равно лгать не стану. Профессор, у меня незапятнанная совесть и чистые руки.

ЛОРЕНЦО. Но кто же возражает?

ГАЭТАНО. Я живу в деревне, на природе, а она никогда не обманывает. Беседую с деревьями и растениями, разговариваю с фруктами и листьями…

ЛОРЕНЦО. Это, конечно беседы целительные и без дискуссий.

ГАЭТАНО. Знаете, профессор, это просто самая настоящая опера.

ЛОРЕНЦО. С безупречной партитурой.

ГАЭТАНО. Партитура написана божественным музыкантом, и в ней даже у кузнечика и цикады есть свои партии.

ЛОРЕНЦО(с легкой иронией). Ну, конечно, по вечерам вы располагаетесь в саду и слушаете оперу.

ГАЭТАНО(от него не ускользнула ирония, несколько обиженный, возражает). Ну да, усаживаюсь и слушаю оперу. Именно так.

ЛОРЕНЦО. И что же дальше?

ГАЭТАНО. Профессор, я принимаю близко к сердцу все, что касается моего племянника, а следовательно, и вашей сестры. Можете не сомневаться, я поступаю так только в их интересах.

ЛОРЕНЦО. Пойдем дальше.

ГАЭТАНО. У Филуччо нет никакого состояния. Лавка принадлежит его матери и является единственным источником дохода, который ему оставил ее муж, добрая душа, — мой брат. На доход, получаемый от этой лавки, а он, как вы понимаете, не такой уж большой, как можно подумать, должны жить моя невестка, Филуччо и его брат. Я бываю в лавке каждую субботу, сверяю счета, и за эту работу не получаю ни одной лиры. Пока Филуччо живет в доме своей матери, сами понимаете… там, где двое, всегда хватит еды и третьему. Пока все идет хорошо.

Но как только Филуччо женится и у него появится своя семья… а ребенок уже на подходе… он не сможет требовать от матери больше, чем получал до сих пор. А что он получал до сих пор? Зарплату за ту работу, что делает в лавке. Это шестьдесят тысяч лир в месяц и не больше, ровно столько, сколько получал бы за такую работу любой другой человек. Пока что шестидесяти тысяч лир в месяц — если учесть, что он кормится дома, а мать готовит, стирает, гладит… — ему вполне хватает и даже остается что-то. Но когда возникнет семья со всеми неизбежными последствиями, как они будет жить? Умрут с голода все трое?

ЛОРЕНЦО(с сомнением). Это верно (И лишь бы что-то сказать, добавляет). Надо найти какое-то другое решение.

ГАЭТАНО. О, слава тебе Господи! Вот и я о том же говорю. Потому и попросил выслушать меня Каким путем, в каких пропорциях между нами, не знаю, решаете вы, но какой-то выход из положения нужно найти.

ЛОРЕНЦО(обращаясь к Кьярине и Филуччо). А вы разве еще не обсуждали эти вопросы?

КЬЯРИНА. Как же не обсуждали, все время только об этом и говорим.

ЛОРЕНЦО. И ничего не решили?

КЬЯРИНА. Без тебя, Лоренцо? Мы ждали твоего приезда.

ЛОРЕНЦО. Понимаю, понимаю… Ну и что?

КЬЯРИНА(набирается смелости и берет инициативу на себя, чтобы разъяснить брату, каковы их намерения). Филуччо хочет работать.

ФИЛУЧЧО(уверенно). Да, хочу работать.

ЛОРЕНЦО. Что же, молодец.

КЬЯРИНА. Но он не желает ни от кого зависеть, а хочет пойти своей дорогой, иметь собственное дело. И место, какое сейчас занимает в лавке, думает оставить.

ЛОРЕНЦО(торопливо). И потерять шестьдесят тысяч лир в месяц?

КЬЯРИНА. Подожди. Почему не даешь договорить? Он хотел бы открыть свой собственный магазин, современный, за который было бы не стыдно. Из тех, какие ты видел не однажды… Такой магазин, где можно купить все, что угодно.

ФИЛУЧЧО. Магазин, где будут продаваться ранние овощи и фрукты. Виноград в любое время года, овощи вне сезона. Например, на Рождество я вхожу и вижу на прилавке свежие огурцы.

ЛОРЕНЦО. Да. (С горечью). Вы входите и видите огурцы, груши, брюссельскую капусту…

КЬЯРИНА. И ты должен помочь нам.