Срочно нужен гробовщик (Сборник) - Аллингем (Аллингхэм), Марджери (Марджори), Сэйерс Дороти Ли, Тэй Джозефина. (1992)

— Вы, конечно, хотите знать, давно ли я с ней знаком и когда видел в последний раз? Так вот, я знал ее еще в детстве, а в последний раз видел утром в один из дней роковой для нее недели. Мне трудно вспомнить, в какой именно, но думаю, это было как раз накануне того дня, когда она заболела. Она приходила ко мне сюда.

— По делу?

— Да.

— У нее был счет в вашем банке?

— В то время не было.

— Значит, счет был незадолго до того закрыт?

— Я не буду отвечать на ваш вопрос. — Он покраснел от возмущения. — Я же сказал вам, что не имею права говорить о денежных делах моих клиентов.

— Гонг! — проговорил Кампьен, сидевший в зеленом кожаном кресле. — Давайте вернемся к тем временам, когда вы были мальчиком. Где вы тогда жили?

— Здесь.

— В этом доме?

— Да. Пожалуй, надо было бы кое-что вам пояснить. Над этим кабинетом и конторскими помещениями находятся жилые комнаты. Мой отец был управляющим этого отделения банка. А я работал в главной конторе банка в Сити. После смерти отца я вернулся сюда и занял его место. Нас нельзя назвать крупным банком, мы обслуживаем частных клиентов. Многие пользуются нашими услугами на протяжении нескольких поколений.

— У банка много других отделений?

— Только пять. Главная контора — в Баттермаркете.

— Я полагаю, вы помните семейство Палинодов в лучшие для них времена?

— О да! — воскликнул он с таким жаром, что оба посетителя в удивлении вскинули на него глаза. Можно было подумать, трагедия в их семье касалась его лично. — В конюшнях тогда стояли прекрасные лошади. В доме было полно слуг. Торговцы на нашей улице процветали. Палиноды устраивали приемы, званые обеды, на столах — серебро, хрусталь… ну и все прочее, — он горестно махнул рукой, не находя слов.

— Канделябры? — с готовностью подсказал Люк.

— Вот именно, — благодарно подхватил он. — Профессор Палинод и отец были, можно сказать, друзьями. Я его очень хорошо помню — борода, цилиндр, брови — да-да, густые брови. Он любил сидеть в этом зеленом кресле, отнимая у отца массу времени, и это никого не волновало. Вся жизнь округи была сосредоточена вокруг Палинодов. Я, наверно, говорю сбивчиво, не так, как хотелось бы, но мне трудно найти верные слова. Прекрасное было время, и люди они были прекрасные! В церковь надевали меха, а какие бриллианты сверкали на миссис Палинод! Посмотрели бы вы на нее, когда она сидела в театральной ложе. А рождественские елки для таких счастливчиков, как я! Увидев по возвращении, что с этим семейством сталось, я просто не мог этому поверить. Для меня это был настоящий шок.

— Но они и сейчас очень милые люди.

— Да, это верно, и мы здесь по-прежнему благоговеем перед ними. Но вы бы видели их в то время, сэр!

— Возможно, Эдвард Палинод не имел деловой хватки отца?

— Да, — коротко ответил мистер Джеймс. — Возможно.

Наступило тягостное молчание.

— Мисс Джессика призналась мне, что получает в неделю меньше фунта, — заговорил Кампьен.

— Мисс Джессика! — Он всплеснул руками, но лицо его тут же приняло каменное выражение. — Я не вправе обсуждать этот вопрос.

— Ну, нет так нет. Когда же все-таки вы видели мисс Руфь в последний раз — за день до смерти? Вы уверены?

— Не совсем. Она зашла ко мне минут на пять. Попробую вспомнить. Будьте добры, подождите немного.

Он вышел из комнаты и почти тут же вернулся с человеком, который, судя по виду, вполне мог быть правой рукой мистера Джефферсона Клофа. Он был высок, худ и так стар, что кожа на его совершенно лысой голове как будто срослась с черепом. На обвисшей коже лица в самых неожиданных местах топорщились редкие белые волоски, а самой запоминающейся чертой была раздутая нижняя губа, чуть не с куриное яйцо. Тем не менее слезящиеся глаза смотрели весьма проницательно. Когда ему представили посетителей, он не выказал ни малейшего удивления.