Срочно нужен гробовщик (Сборник) - Аллингем (Аллингхэм), Марджери (Марджори), Сэйерс Дороти Ли, Тэй Джозефина. (1992)

— Весьма изощренный. Но, как я уже сказала, не такие уж мы совсем непрактичные. Пока смерть моей сестры Руфи вызывала подозрение у недостойных людей, мы предпочитали ничего не замечать. Поверьте, чтобы оградить себя от пустых тревог, надо лишь придерживаться политики вежливого невмешательства. Но поскольку дело обернулось гораздо серьезнее, мы решили защитить себя по мере сил от возможных ошибок со стороны полиции. И самый верный способ — вооружить полицию всем необходимым знанием. А границы этого последнего определит сам мистер Кампьен.

Мисс Джессика с большим достоинством произнесла свою речь, и Оливер Охламон, бросив на нее проницательный и несколько удивленный взгляд, веско сказал:

— В таком случае я — за. Решительно за. Да присядьте же, сэр, что это вы, право!

Кампьен сел.

— Я не хотел бы касаться ничего, что не имело бы прямого отношения к расследованию, — начал он, но мисс Джессика прервала его вежливую преамбулу.

— Попятно, что не хотели бы. Но ведь вам надо выяснить, у кого мог быть меркантильный мотив. И думаю, вас также интересует, нет ли каких-нибудь еще достойных внимания мотивов. Завещание моей сестры Руфи вы можете прочитать в Соммерсет-хаусе, но вам недоступны завещания ни мое, ни Лоренса, ни Эвад-ны, правда?

— Что это вы говорите! — вмешался мистер Кляч. — Думаю, что завещаний лучше все-таки не трогать.

— Не согласна. Если мы не посвятим полицию в условия наших завещаний, она может выдумать, что ей угодно. Ради всего святого, давайте сейчас же и начнем. С Эдварда.

— С Эдварда, в сущности, все и началось, — сдался мистер Кляч, оглаживая усы, точно стараясь умилостивить их. — Подождите минутку, я возьму папку с вашими бумагами.

Он вышел, а мисс Джессика придвинулась к Кампьену и доверительно прошептала:

— Думаю, он пошел посоветоваться со своим партнером.

— A-а, так есть партнер, — с облегчением выдохнул Кампьен.

— Да, мистер Уиллер. Наш мистер Кляч, боюсь, имеет пока всего несколько клиентов, но он очень, очень умен. Не обращайте внимания на его лексикон. В конце концов, он ничуть не хуже того, которым обычно говорят все другие юристы.

— Наверное, ничуть, — согласился он, смеясь. — Вас это очень развлекает?

— Я просто стараюсь относиться ко всему объективно. Что же касается Эдварда, то сразу признаюсь — он играл на бирже. У него была интуиция, смелость, но ему не хватало ума.

— Малоудачная комбинация.

— Да, наверное. Но, — добавила она с неожиданным блеском в глазах, — вы не представляете себе, как это щекотало нервы! Взять, например, «Консолидейтед каучук». Сегодня мы стбим сотни тысяч. Лоренс мечтает купить библиотеку. А завтра, когда мы уже привыкли к богатству, у нас в кармане ни пенса. Старик Кляч очень на нас сердился. Подозреваю, что в конечном счете его смерть ускорили эти наши бесконечные взлеты и падения. Но Эдвард был великолепен. Он вкладывал деньги в «Дэнджиз», в «Фи-липпино фашенз».

— Безумие! — воскликнул Кампьен, не веря своим ушам. — А может, он и «Булимиас» не обошел вниманием?

— Да, кажется. Мне это название знакомо, — кивнула головой мисс Джессика. — И что-то там такое, связанное со спортом. И еще «Золото, золото, золото, юнайтед». Такое волнующее название! Потом были акции «Брауни майн компани». Что такое с вами, мистер Кампьен? У вас кровинки в лице нет!

— Минутная слабость, — объяснил Кампьен, силясь взять себя в руки. — Да, ваш брат был настоящий игрок. Он пользовался проспектами?

— Нет. Он был очень хорошо осведомлен о состоянии биржи. И очень много работал. Просто он покупал не те акции. Эвадна и Лоренс в конце концов разуверились в нем. У них осталось у каждого по семь тысяч фунтов. Я держалась дольше. Когда Эдвард умер, у него было наличными всего семьдесят пять фунтов и разных акций на сто тысяч.

— По номинальной стоимости?

— Да.

— А где же они?