Срочно нужен гробовщик (Сборник) - Аллингем (Аллингхэм), Марджери (Марджори), Сэйерс Дороти Ли, Тэй Джозефина. (1992)

— Мне казалось, что я читаю политический памфлет, — ответил инспектор, только тут разобравшись, какой привкус остался у него после чтения «Истории Ричарда III». Это не был беспристрастный отчет государственного служащего, тут явно были задеты личные чувства.

Впрочем, хроника Мора больше всего смахивала на репортаж из бульварной газетки. Репортаж с черного хода.

— Вы что-нибудь знаете о Ричарде?

— Он прикончил племянников и был готов отдать королевство за коня. Да, вот еще что: у него были два прихвостня, которых звали Котом и Крысой.

— Что?!

— Есть такой стишок:

Нами правят Кот и Крыса —

Угадай-ка имя! —

И еще собака Довел,

А Боров над ними.

— Да-да, помню. А вот о ком это, совсем из головы прочь. Вы не знаете?

— Понятия не имею. Этот период мне знаком не слишком хорошо. А почему вы так заинтересовались Ричардом Третьим?

— Из-за Марты. Она посоветовала мне провести какое-нибудь теоретическое расследование, раз настоящее мне пока не под силу. И поскольку меня всегда интересовали лица, она принесла мне портреты возможных подследственных. В жизни каждого была какая-нибудь тайна. Ричард Третий попал в этот набор более или менее случайно, но мне он показался самым загадочным из всех.

— Он? Почему?

— Совершил самое мерзкое преступление в истории, а лицо у него как у мудрого судьи и великого правителя. Он был человеком исключительно культурным и жил достойно. Между прочим, у него действительно были административные способности. Управлял Северной Англией, и превосходно. Был хорошим полководцем и хорошим солдатом. Не известно ничего порочащего о его личной жизни. А вот его брат только и делал, что волочился за юбками. Хуже был разве что Карл Второй.

— Эдуард Четвертый. Да, помню. Шесть футов росту, образец мужской красоты. Может, Ричарда измучила зависть? Зависть и родила в нем желание уничтожить даже семя красавца брата.

Грант прежде об этом не думал.

— Вы полагаете, Ричард питал скрытую ненависть к Эдуарду?

— Почему скрытую?

— Даже те, кто не любил Ричарда, отмечали его преданность старшему брату. С двенадцати-тринадцати лет Ричард постоянно находился рядом. Паршивой овцой в стаде был Джордж.

— Какой Джордж?

— Герцог Кларенс.

— А! Тот самый, что утонул в бочке с мальвазией.

— Тот самый. Вот почему они всегда были только вдвоем. Несмотря на десять лет разницы. А может, благодаря ей обычно при такой разнице в годах младший брат видит в старшем свой идеал.

— Будь у меня горб, — сказал задумчиво Каррадайн, — я возненавидел бы брата за то, что все досталось ему: и слава, и женщины, и мое место под солнцем.

— Может быть, и так, — не сразу ответил Грант. — Лучшего объяснения у нас пока нет.

— Знаете, он мог даже себе не признаваться в этом чувстве. Возможно, оно сидело глубоко в подсознании. Но замаячил призрак короны, и все в нем закипело. Взбунтовалось все его естество. «Вот и пришло мое время, — сказал он себе. — Столько лет на побегушках, вечно на шаг сзади — и никакой благодарности! Теперь мне за все заплатят. Теперь-то мы посчитаемся!»

Странно, Каррадайн по чистой случайности употребил для характеристики Ричарда те же слова, что и Пейн-Эллис. «Вечно на шаг сзади». На ступенях Бейнардского замка он стоял позади светловолосых, крепко сбитых Маргарет и Джорджа — так представила себе писательница Ричарда во время прощания с уезжавшим на войну отцом. «Как всегда, на шаг сзади».

— Значит, вы говорите, он до преступления был вполне приличным человеком, это интересно! — сказал Каррадайн, характерным жестом поправляя дужку очков. — Таким он больше похож на существо из плоти и крови. У Шекспира ведь Ричард карикатура, не человек Мистер Грант, я с удовольствием займусь поиском информации для вас. После моих крестьян хоть какое-то разнообразие.

— Кот и Крыса вместо Уота Тайлера и Джона Болта[146].

— Угу.