Срочно нужен гробовщик (Сборник) - Аллингем (Аллингхэм), Марджери (Марджори), Сэйерс Дороти Ли, Тэй Джозефина. (1992)

— Да, я ведь забыл, что вы еще ничего не знаете. Ричард якобы утверждал, так по крайней мере пишет Мор, что Эдуард был женат на одной из своих любовниц, некоей Элизабет Люси.

При упоминании Мора Брент брезгливо поморщился.

— Какая чепуха!

— Досточтимый сэр Томас тоже говорил, что чепуха, и, кажется, был очень доволен.

— Почему же Мор говорит о Люси, а не о Батлер? — спросил Каррадайн, сразу попадая в десятку.

— Потому, видно, что действительно существовал брачный контракт Эдуарда и Элинор Батлер и дети от Элизабет Вудвилл были незаконнорожденные. Раз так, вступаться за них не было смысла, никакой опасности для Ричарда они не представляли. Вы обратили внимание, что Вудвиллы, как и Ланкастеры, выступали в защиту интересов Генриха, а не принцев, хотя Дорсет и был им сводным братом? А ведь мальчики были тогда живы, и никаких сплетен об их исчезновении еще не могло быть. Но с точки зрения заговорщиков, принцы интереса не представляли. В отличие от Генриха. Сводная сестра Дорсета могла стать королевой, а сам он — шурином короля. Приятное разнообразие для бродяги-беглеца без гроша в кармане.

— Правильно. Дорсету незачем было особенно расшибаться ради сводного брата, раз все складывалось так удачно. Но будь хоть малейший шанс на победу в деле восстановления на престоле принца Эдуарда, он поддержал бы принца. Знаете, какой фактик я раскопал! Вы напомнили мне о нем, когда назвали Дорсета. Королева с дочерьми недолго укрывалась в монастыре. Вскоре она покинула обитель и как ни в чем не бывало вернулась к прежнему образу жизни. Принцессы, например, посещали празднества во дворце. И знаете, что самое интересное?

— Ну?

— Все происходило, по идее, после того, как принцы были «убиты». Так-то. И вот еще что. После того как злодей дядюшка «прикончил» ребятишек, королева-вдова пишет во Францию своему сыну Дорсету, уговаривая его вернуться домой и помириться с Ричардом: он, мол, примет тебя с распростертыми объятиями. Ее собственные слова.

Грант молча выслушал новость.

Сегодня воробьев на подоконнике не было. Только дождь потихоньку стучал в окно.

— Комментарии излишни, не так ли? — сказал наконец Кар-радайн.

— Знаете, — ответил Грант, — с полицейской точки зрения, дело против Ричарда должно быть закрыто. Прекращено производством. И вовсе не потому, что не хватает данных. Материала больше чем достаточно. А вот дела нет — в буквальном смысле слова.

— Я тоже так считаю. Тем более, что ко времени его гибели в битве при Босворте все те, чья судьба вас интересовала, были живы и на свободе. И не просто на свободе. Все они благоденствовали. Дети Эдуарда и Джорджа бывали на приемах во дворце и получали хороший пенсион. А после смерти сына Ричард назначил одного из них своим преемником.

— Кого же?

— Сына Джорджа.

— Значит, он восстановил в правах детей своего брата.

— Да. Помните, он ведь выступал в защиту Кларенса.

— Если верить досточтимому сэру Томасу… Значит, все наследники английской короны здравствовали и процветали во время царствования Ричарда Третьего, короля-изверга?

— Более того, они составляли неотъемлемую часть государственного механизма. Я читал собрание документов города Йорка, изданное Дейвьесом. Из этих документов следует, что племянники Ричарда: Уорик, сын Джорджа, и Линкольн, его двоюродный брат, — были членами городского совета. Существует адресованное к ним письмо, датированное 1485 годом. И еще, Ричард посвятил юного Уорика в рыцари вместе со своим сыном, в один день.

Брент замолчал, а потом вдруг выпалил:

— Мистер Грант, вы не собираетесь написать обо всем этом?

— Написать?! — изумился Грант. — Боже избави. Зачем?

— Как бы мне хотелось сделать из этого книгу! Получится куда интереснее, чем о крестьянских бунтах.

— Ну и пишите на здоровье.