Сидней Рейли: шпион-легенда XX века - Р. Б. Локкарт (2001)

Однако пора было спускаться с небес на землю и переходить от мечты к жизненным реалиям. Чтобы не вызывать подозрений, Рейли выдумал себе больного брата и, предварительно совершив небольшую экспедицию по парижским магазинам, в конце концов объявился в Ницце в длинной черной рясе французского кюре. Не требовалось особого ума, чтобы сообразить – приблизиться к д'Арси, находившемуся под неусыпным наблюдением Ротшильдов, проще всего было бы скромному священнику. Возможно, это вызвало бы некоторые вопросы, но не породило бы подозрений.

Из отеля Рейли информировал своих руководителей, что у него нет и доли сомнений в том, что ему удастся войти в близкое окружение богачей, отдыхавших на Ривьере, собирая взносы в пользу сирот, интересы которых он в настоящий момент «представляет». В первую очередь его интересовало семейство Ротшильдов. Собственная еврейская внешность беспокоила агента меньше всего – заботиться о сиротах можно находясь в любой вере или даже без веры вовсе.

Очень скоро до Рейли дошли слухи, что Ротшильды намерены собраться всей семьей в Каннах, где у них содержалась огромная яхта. Он тут же перебрался в маленький каннский пансион и совершил прогулку по морскому берегу, во время которой с простительным для священника любопытством рассматривал яхты, стоявшие вдоль причалов. После первых двух дней наблюдения Рейли появился на борту судна Ротшильдов. В Лондоне он внимательно изучал фотографии д'Арси, поэтому ему не составило бы труда узнать добродушную фигуру среди множества гостей. Рейли был уверен, что финансист не сходил на берег, возможно, он просто уснул на борту яхты.

Осознав, что поговорка «время – деньги» стала актуальной как никогда – д'Арси мог подписать договор с хозяевами яхты в любой момент, – Рейли решил действовать немедленно. Не успел он сделать и шага, как обнаружил объект своих поисков, прогуливавшийся по палубе вместе с компаньонами.

Великий агент не был бы таковым, если бы немедленно не вступил в беседу. Убедительный каскад безупречной французской речи сорвался с губ кюре, помогавшего себе не менее убедительными жестами. Его призывы быть сострадательным к бедным малюткам и сиротам могли бы разжалобить и камни. В первые минуты стоявшие вокруг люди казались ошарашенными и хранили молчание, однако уже вскоре на палубе возникла оживленная дискуссия. Еще несколько усилий эксцентричного кюре – и присутствовавшие полезли в карманы за чековыми книжками.

Приблизившись к д'Арси, который вряд ли мог догадываться об истинных намерениях священника, Рейли взял финансиста за руку и как бы случайно отвел его в сторону. Убедившись в том, что дальнейший разговор не коснется чужих ушей, француз-кюре перешел на безупречный английский и без обиняков сообщил, что прибыл сюда с важным предложением правительства Великобритании. Главный аргумент Рейли состоял в том, что Адмиралтейство готово работать с д'Арси на гораздо более выгодных условиях по сравнению с условиями, которые предлагает Ротшильд. Все, что требовалось от финансиста, – это согласиться на вечернюю встречу в «Гранд-отеле» за рюмкой аперитива. Д'Арси, конечно, умел считать деньги, поэтому, сославшись на крайнюю заинтересованность судьбой бедных малюток и вежливо извинившись, он покинул яхту, пообещав вернуться на борт несколько позднее.

Спускаясь по трапу, кюре ощупывал в кармане плотную пачку подписанных банкирами чеков. И через много лет он со смехом вспоминал, что нашел благотворительным взносам достойное применение: деньги Ротшильдов и других богачей пошли на собственный счет Рейли.