Тигриный лог - AlmaZa

- А Хенсок чесал мне о сакраментальности и осквернении монастыря нарушениями… он тот ещё лицедей, да? – парень нахмурился. – Прости, я знаю, что ты его любишь. Я не в обидном смысле. Он добрый, но иногда врет, да? – «иногда» я сказала, чтобы пощадить чувствительность Лео. Выражаясь языком моего окружения, такого, как Рэпмон, Дженисси, Гон, наш старейшина не временами приукрашивал, а беспробудно пиздел. Они это говорили не применительно о нем, но я не знала на данный момент никого, к кому бы это подошло больше. Милейший дедушка. – Ладно, если ты обещаешь, что никому не скажешь, то я спокойна. Ты вроде не пошел по стопам Хенсока и достаточно надежный в плане информации товарищ. Ты умеешь обманывать? – это был трудный вопрос. Он ел и молчал, молчал и ел. Помочь ему с формулировкой? – Если ты просто никому не говоришь и скрываешь что-то – это не ложь, это укрывательство. Дозирование правды. А врать тебе приходилось? Вот взять и в глаза сказать что-то несуществующее? – Лео пожал плечами. Иногда мне хотелось повесить на них тяжелое коромысло, чтоб они не имели возможности подниматься и опускаться, и тогда ему пришлось бы рефлектировать иначе. Словами, например. – По-твоему, ложь – грех? – Пожал плечами. Я сейчас закиплю или взорвусь! Лео не вызывал никаких гневных эмоций или недовольств, но его поведение… так хотелось с ним что-нибудь сделать! Подрихтовать, отшлифовать, отредактировать. – Ты не можешь даже определиться, что грех, а что нет? По каким принципам ты вообще живешь? – сгорбившись почти на корточках, вгрызаясь зубами в тесто, он перестал на меня реагировать. Устал от меня, ясно. Или очень сильно загрузился. Я встала и опустила поднос с остальным рядом с ним. – Ладно, спокойной ночи. Не буду тебя больше тревожить своими досужими вопросами. И… не думала, что скажу это, но… спасибо за молчание.

Вздохнув, я развернулась и пошла к себе, когда услышала за спиной тихое, мелодичное и вкрадчивое:

- Спасибо… спасибо за доброту, - я обернулась и Лео, смотревший до этого на уровне моей головы, резко опустил взор, уткнувшись им в свои босые ступни в сандалиях. Окончание его фразы развеялось шепотом по вершинам гор: - Не думал, что скажу это… девушке.

Тоска, трепетность и подтекст сказанного ненадолго захватили меня. Пока я отдавалась упражнениям перед сном, я думала только о Лео, гадая, что же, что такое произошло с ним в детстве? Даже если это было не столь страшное, конечно, ребенку это всё запомнится в десятки раз хуже, чем есть. И это что-то было связано с женщиной или женщинами, а кто оставляет более сильный след, нежели мать? Он сказал тогда, что даже не знает, живы или мертвы его родители. И они не знают, что он в Тигрином логе. Несомненно, это были недостойные люди. И тот, что довел мальчика до такого состояния, что даже к двадцати пяти годам он не способен оклематься, должен быть самым мерзким и отвратительным на свете!