Следующая дверь оказалась открытой. Похоже, что это гримерка принадлежала мужчине - на вешалке висели строгие брюки и белая рубашка, примерно моего размера. Я распахнул дверцы шкафов, пошарился по полкам, и через секунду уселся на диван, сжимая в руках кожаные мужские ботинки. Заглянул внутрь и ликующе хмыкнул – мой, «сорок четвертый».

Один из шкафов был закрыт на обыкновенный мебельный замок. Ухватившись за ручку я изо всех сил рванул ее на себя и был вознагражден за старания - на крючке висела куртка из плотной кожи, а на полке – матерчатая сумка через плечо, которая была гораздо удобнее пластикового пакета.

А еще там отыскались носки. Я потратил несколько минут на то, чтобы натянуть на себя найденную одежду, переложил вещи из пакета в сумку, пистолет засунул в карман куртки. Глянул в зеркало, и увидел в бледном свете вспышки смартфона себя - неестественно бледного, но гораздо лучше готового к борьбе за жизнь, чем еще пару минут назад.

Покинув гримерку, я двинулся в конец коридора и угадал - именно там и находилась уборная. По привычке вошел в мужскую, повернул рукоятку холодной, потом от безнадеги - горячей, но ничего этим не добился. Однако решил не уходить с пустыми руками, сковырнул крышку бачка унитаза и набрал воды оттуда - все равно это та же вода, что и в трубах, да и застояться не успела.

Упрятал все в сумку, перекинул ремень через плечо и направился к выходу.

В самом концертном зале ничего не изменилось: разбившаяся люстра все так же лежала на полу, мертвый топтун уходить никуда тоже не собирался: трудновато это сделать, демонстрируя всем желающим содержимое своего спорового мешка и черепной коробки. Меня передернуло. Само то, что я встретил эту тварь, напрягало. От топтуна и до рубера не так далеко, а там и до элиты. Я вдоволь начитался справочной информации, а там и фотографии были. Впечатляющие, надо сказать.

Я добрался до дверей зала, высунул голову в фойе, но увидел только труп с развороченной страшным ударом головой. Причем, скорее всего, нанес его топтун, после того как разломал дверные ручки. Видимо, психанул, не понравились монстру курочить неподатливый металл, вот и выместил злость на том, что попалось под руку.

Я высунулся из дверей и увидел, что тварей на улице меньше не стало, только все они сдвинулись чуть в сторону, туда, где милицейская «девятка» ткнулась в борт развернутого грузовика одновременно похожего на «ЗиЛ» и чем-то неуловимо отличающегося. Хотя, стоило признать, что тварей стало гораздо меньше, чем до этого, видимо, самые резвые отправились по своим делам, ведомые одним им ясными инстинктами.

Откуда-то издалека послышался звук мотора, и его источник, несомненно, приближался ко мне. Решив, что это могут быть рейдеры Жука, вернувшиеся поглядеть на результат работы пустышей, не обнаруживших моей обглоданной тушки на месте расправы и решивших прокатиться по району, я нырнул обратно, в спасительную тень фойе.

Машина появилась в поле зрения секунд через тридцать. Это был пикап «Тойота ХайЛюкс», разумеется, переделанный под местные условия – с кустарно прикрепленным массивным бампером, укрепленной радиаторной решеткой и пулеметом, установленным в кузове. Рыкнув мотором, джип остановился прямо перед входом в концертный зал, и через секунду из салона посыпались люди. Уверенный внешний вид, вооружение по два комплекта на брата и одинаковый камуфляж выдавал в них профессионалов.

Только один остался в кузове, выложив на крышу машины ружье, напомнившее мне гарпунное. Но было видно, что основным вооружением у него остается пулемет, и, если придется, боец немедленно им воспользуется.

- Работаем тихо, по секторам, - приказал один из бойцов. – Первыми выбиваем тех, кто быстрее.

- Да знаем мы, командир, - ответил другой. – Как обычно все.