— Они утопили мой флагманский катер! — Алехандро начал наливаться злобой. — Мой маленький, аккуратненький флагманский катер «Элитная незнакомка»! Они утопили его из орудия главного калибра! Ба-бах — и нету «Незнакомки»! Цинично, прямой наводкой!

— Какой водкой? — встрепенулся задумавшийся о своей нелегкой судьбе Рогов.

— Суки! Волки позорные! Талмудисты и начетчики! — Пудрик вскочил, отшвырнув стул. — Но ничего! Я им еще устрою!! Я им еще покажу Цусиму!!!

В дверном проеме появилась квадратная фигура амбала-санитара по кличке "Йети [29] ", разматывающего на ходу рукава смирительной рубашки.

* * *

— Мужиков прикрыть надо, — констатировал озабоченный сохранением реноме друзей-оперативников Казанова, выслушав рассказ Соловца об угрозах Петренко.

Трезво-молчаливый Плахов согласно кивнул.

— Надо-то надо. Но как?

Казанцев кивнул на сейф, где, как он точно знал, стояла пол-литра «Столичной».

— Может, Георгич, для легкости мысли?..

— Для легкости мысли могу дать лизнуть марочки, — Соловец намекнул на хранящиеся в том же сейфе вещдоки по делу об убийстве торговца ЛСД, представлявшие собой два конверта с блоками марок, украшенных серпами и молотами. Один раз Казанова уже зажевал марочку, после чего ему сутки мерещились болонки размером с трехэтажный дом, голый Петренко с бюстом шестого размера, в черных чулках и блондинистом парике, и бегающие по столу слоники высотой со спичечный коробок, которых он пытался прихлопнуть рукояткой табельного пистолета.

Капитан обиженно засопел.

— Так. — Майор набросил на плечи куртку и двинулся на выход. — Я — за Мартышкиным, а вы тут думайте…

Казанова присел на подоконник и проследил, как Соловец забрался на переднее сиденье тарахтящего УАЗика. Когда бело-синий «козел» скрылся за поворотом, капитан достал из кармана отвертку, поковырял замок сейфа, распахнул тяжелую дверцу и выставил на стол бодрящий напиток.

— Ну, что, по граммульке? — Казанцев подмигнул Плахову.

— Грех отказываться, — согласился старший лейтенант.

* * *

В целях повышения уровня культуры обслуживания и оправдания расценок за оказываемые услуги, в вытрезвителе номер семнадцать каждое утро проводились часовые лекции для проспавшегося контингента.

Темы лекций были самые разнообразные.

Алкоголикам рассказывали и о структуре галактик, и о нюансах клонирования, и о методах использования пластиковой посуды при строительстве пригородных домов, и о выращивании чая в предгорьях Тибета, и о многом, многом другом.

В то утро, когда за Мартышкиным отправился майор Соловец, в вытрезвителе говорили о дятлах.

— Дятел оборудован клювом, — с места в карьер начал лектор, оглядывая сине-зеленые лица слушателей. — Клюв у дятла казенный. Он долбит. Если дятел не долбит, то он либо спит, либо умер. Не долбить дятел не может. Потому что клюв всегда перевешивает. Когда дятел долбит, то в лесу раздается… Если громко — то, значит, дятел хороший. Если негромко — плохой, негодный дятел… Дятел может скакать с ветки на ветку так же ловко, как матрос с брамселя на бушприт.

Лектор снял очки, протер, надел и окинул зал гордым взглядом: