Как уморительны в России мусора, или Fu**ing хорошоу! - Черкасов Дмитрий (2003)

Очередная бутылка из-под пива «Балтика № 9» вылетела в открытую форточку и плюхнулась в сугроб.

Постовой младший сержант Мусоргский совершил стремительный рывок с крыльца к куче грязного снега, куда упала пустая тара, и перехватил бутылку перед носом ринувшейся в том же направлении бабки с полосатой сумкой на колесиках.

— Это вещдок! Иди отсюда! — рыкнул постовой, опуская емкость в заранее припасенный черный полиэтиленовый пакет.

Бабка обиженно засопела и отошла.

Но недалеко, всего-то шагов на десять.

Мусоргский вернулся на крыльцо и повесил пакет на торчавший из стены железный крюк, оставшийся с тех далеких дней, когда подполковник Петренко, внезапно почувствовав тягу с здоровому образу жизни, решил приезжать на работу на велосипеде, перепутав Питер с его вечными дождями и перекопанными улицами с благополучной Голландией, и приказал вмонтировать возле входа в здание что-нибудь мощное, к чему можно было бы приковывать наручниками двухколесного коня.

Целую неделю начальник РУВД честно приезжал по утрам на велосипеде.

Забрызганный с ног до головы летящей из-под колес автомобилей грязью, еле дыша после непривычных нагрузок, с отбитым на ухабах задом, но всё же довольный и лелеющий светлую мечту о пересадке всех подчиненных ему сотрудников на экологически чистые виды транспорта.

На седьмой день велосипед всё-таки стырили, перекусив цепочку наручников.

Первым, кого отымели согласно существующей в МВД вертикально структурированной иерархической системе служебных гомосексуальных отношений, был начальник дежурной части Чердынцев, не обеспечивший имуществу начальника должную защиту. Майор, в свою очередь, поставил на четыре точки постового, обязавшегося не спускать глаз с железного друга Петренко. Младший сержант перевел стрелки на курсанта школы милиции, проходившего в то время практику в РУВД.

Курсанту деваться было некуда, ибо ниже его по званию, должности, возрасту, стажу пребывания в рядах правоохранителей, да и просто по жизни, никого не наблюдалось…

Из окна кабинета оперов, где праздновали чудесное возвращение Ларина, Рогова и Дукалиса, послышалось нестройное пение и гитарные аккорды.

Опытный Мусоргский понял, что в ближайшие десять-пятнадцать минут вещдоков больше не будет, и ушел греться в дежурку, не забыв прихватить с собой пакет с собранной тарой.

Бабка осталась на своем посту, с надеждой взирая на окна второго этажа.

* * *

— Эге-гей!!! — майор Соловец, первым выбравшийся из оврага, замахал руками, привлекая к себе внимание стоявших возле недостроенного дома сержантов ППС.

Вслед за начальником ОУРа обледеневший песчаный обрыв штурмовали Крысюк и Кабанюк-Недорезов, поддерживавшие с двух сторон плохо ориентирующегося в пространстве Твердолобова.

Троица разбегалась, добиралась до середины склона и скатывалась обратно.

И так семь раз.

На восьмой обессиленного дознавателя еще и приложили башкой к булыжнику, крайне неудачно оказавшемуся на трассе восхождения.

Сержанты узрели знакомое лицо и помахали в ответ.

Майор обернулся, с грустью посмотрел на «великолепную тройку», готовящуюся к девятой попытке, и пошел по направлению к дому, расположенному почти на границе зоны ответственности РУВД подполковника Петренко и областного отдела милиции.

— Ну, что у нас тут? — Соловец задрал голову вверх и оценил черные провалы окон. — Где тело?

— Какое тело? — удивились сержанты.

— В смысле — труп.

— Чей? — не поняли сержанты.

— Ну, не мой же! — разозлился майор. — На фиг мы сюда пёрлись, как вы думаете?

Сержанты переглянулись:

— А мы-то откуда знаем?

— Так, где труп? — продолжал настаивать Соловец.

— Да не в курсе мы! — повысил голос пузатый патрульный с автоматом.