Каждому свой ад - Микола Адам

– Что ты смеешься? – ударила я его кулачком в плечо, от чего он еще больше расхохотался. – Я что-нибудь смешное сказала? Или сама такая смешная?

Гоша сгреб меня в охапку, сел в кресло, в котором сидела я, меня посадил к себе на колени.

– Как ты сказала, «друзья-гомосеки»? – сквозь смех проговорил он и снова неудержимо засмеялся, заразив и меня. – Тебе слова-то такие можно произносить? Боженька не заругает?

– Прекрати, – шутливо отвечала я.

– Да, сестренка, – успокоившись, но еще вздрагивая периодически от беззвучного смеха, сдерживая себя, вздохнул Гоша, – семейка у тебя будет еще та…

– Ты придешь на свадьбу? – спросила я.

– Конечно, приду, – не задумываясь, ответил Гоша. – Ты же мой единственный родной человечек.

– Только… – замялась я.

– Только что?

– Свадьба будет безалкогольная. Сам понимаешь…

– Ну, что тут поделаешь, – задумчиво произнес Гоша. – Будем пить минералку. Иногда полезно.

– Спасибо, Гоша! – чмокнула я братика в щеку.

Он проводил меня до метро. Хотя, кто кого провожал, было непонятно. Липнущие со всех сторон фанатки замедляли движение и вообще преграждали дорогу. Утром Гоша приехал в общежитие от колледжа, поставил всех на уши, во-первых, своим визитом. Верующие люди, хоть и закоснелые в консерватизме, но такую личность, как мой брат, трудно было игнорировать. Во-вторых, удивил меня. Он подождал, пока я оденусь, потом усадил в машину, но ничего не говорил, почему приехал за мной, и куда едем. Остановилась машина у свадебного салона. Гоша купил мне платье, самое красивое и умопомрачительное, которое я выбирала полдня, он же спокойно и терпеливо ждал, а вокруг бегали и суетились девочки из персонала. Я была счастлива за такой подарок, потому что собиралась брать платье из проката. В день свадьбы Гоша организовал и девушек из салона красоты, которые делали мне укладку, маникюр и из просто красивой невесты превратили в прекрасную. Смайл, когда увидел меня, упал в обморок от неожиданности, пораженный силой моей красоты.

Гоша появился не один, с подругой, Марией Журавлевой, декаденствующей поэтессой и драматургом, по чьей пьесе готовился премьерный спектакль, в котором, безусловно, Гоша репетировал главную роль. Лет под двадцать пять, приятной наружности, со слегка пышными формами, она не сводила глаз с Гоши, одетого в белую тройку, но с черным галстуком и в черных ботинках. На двоих, они подарили нам со Смайлом две тысячи долларов, но побыли недолго. Когда закончилась торжественная церемония, удалились, отмечать мою свадьбу в своем кругу. На их месте мне тоже было бы неинтересно, наверное. Уходя, Гоша предупредил Смайла, что, если он узнает, хотя бы в полунамеках, о возможных обидах, причиненных сестренке, Смайл очень пожалеет о том, что вообще знаком с Гошей. Но супруг Евы – глубоко верующий человек, поэтому Гоша не сомневается в его порядочности. Братик поцеловал меня на прощание, кивнул Смайлу. Его спутница тоже поцеловала меня, пожелала счастья, по щеке Смайла провела рукой.

Отец Смайла вообще не пришел на свадьбу. По его представлениям, свадьба без водки и последующей драки – фарс и ничего больше.

Но, тем не менее, свадьба состоялась.

Было весело, легко и просто. Проводились различные игры и конкурсы. В качестве сюрпризов приглашенные гости разыгрывали для нас театрализованные представления, пели песни, поздравляя меня и Смайла, и славили Бога.

3

Утро взорвал телефонный звонок моего несостоявшегося работодателя. Обычно на ночь я отключаю телефон, но в тот раз забыла. Смайл зло пробубнил что-то на ухо и укрылся с головой одеялом. Я вылезла из постели, сонная и растрепанная, схватила телефон и послала назойливого абонента на самый далекий и длинный хутор, но в ответ услышала истерический хохот, который, не то чтобы испугал, заставил насторожиться. Что-то в смехе было не так.