– Просто практично, – возразил он. – Чарли мертв. С этим ты ничего не можешь поделать. У Сэм Келемен проблема. Она, часом, не собирается заправлять «Келемен Груп»?

– Не спрашивал, – ответил я, мысленно дав себе пинка за такой недосмотр. – Но сомневаюсь, что у нее хватит пороху.

– Тогда сосредоточься на том, на что можешь повлиять, и помоги ей свернуть «Келемен Груп». А детективное дерьмо оставь фараонам.

«Детективное дерьмо», – задумчиво повторил я про себя.

– Эти «аквариумные» дела – штука скверная, – предупредил он, – а то и опасная.

Прежде чем я успел отреагировать, Халек соскочил.

– Мне пора, – бросил он, оставив меня наедине с гудками и неутешительной истиной.

Раздумывать о его словах времени не было. Мой телефон буквально надрывался. Фон Маур, наш юрист по ценным бумагам, попросил обновить сведения о Попрыгунчике Джей-Джее.

– И не думай, – посоветовал я. – Он сегодня не торгует.

Флетчер – клиент, только что продавший свое производство автокомпонентов за 50 миллионов долларов – висел у меня на второй линии.

– Я могу позволить себе ящик вина за десять тысяч долларов? – Деньги были для него в новинку.

– Только если мы разопьем бутылочку за компанию, Флетч.

Энни, Хлоя и я распасовывали и другие звонки десятками. Мы из кожи вон лезли, и я решал обычные вопросы, сопровождающие интенсивные торговые сессии.

– Мне покупать?

Я: «Я бы не стал. Эти акции торгуются по двадцатикратной прибыли, а растут в год на десять процентов. По моим понятиям, они переоценены».

– Мне продавать?

Я: «Давайте сбросим сегодня пятнадцать тысяч акций. Тогда мы остаемся с тридцатью тысячами. И если рост продолжится, мы все равно будем в восторге».

– Почем торгуются эти акции?

– А как насчет тех?

И так далее. Активность взмыла до необычайного уровня, и скоро я закопался в инвестиционный бизнес с головой.

* * *

Обычно Уолл-стрит летом по пятницам откровенно зевает. Клиенты пропадают. Самые могущественные финансовые управляющие с утра грузятся в вертолеты и отбывают в Хэмптонс, где квадратный футаж их дворцовых владений растет быстрее, чем портфели, которыми они управляют.

А почти для всех остальных ленч заменяет стартовый пистолет – пора делать ноги, чтобы обставить трафик выходных. Трейдеры и брокеры, рядовая инфантерия рынков капитала, бросает свои кресла «Аэрон» и проприетарные торговые дисплеи ради выходных в Джерси-Шор или прочих пристанищах. Просто чудо, что их столпотворение в лифтах не приводит к несчастным случаям.

Время от времени пятничную скуку разнообразят заявления об уходе. Брокеры увольняются в последний день недели. Конкурирующие фирмы предлагают консультантам жирные чеки за уход вкупе со всеми клиентами. Платежи могут быть огромными, вплоть до двукратных суммарных выплат и комиссионных за последние 12 месяцев.

– Помните все хорошее, что я говорил о своей прежней фирме? Все такое насчет замечательных финансовых управляющих и выдающихся сделок? Я заблуждался. Старая фирма – отстой. С новой конторой и в сравнение не идет. Уж мне-то поверьте.

Крутой маркетинговый ход.

И что? За подходящую сумму денег некоторые брокеры скажут что угодно. Эти дундуки корнями родословной восходят к древнейшему в мире ремеслу. Они «в профессии», как говорят уличные проститутки. Подобные брокеры бросают тень на парней вроде меня.

Каждое увольнение по собственному желанию сопровождает парадная процессия, пусть и скромная. Отбывающих брокеров к выходу сопровождают охранники с металлическими именными значками на форменной одежде. Брокеры машут своим друзьям, превратившимся в конкурентов. Перебежчики злорадно склабятся, будто герои-победители, предвкушая семизначные зарплатные чеки, ждущие их через дорогу.