Хищники с Уолл-стрит - Норб Воннегут (2009)

– Может, вам следует подлечить свою шею.

Не следовало этого говорить.

– Не умничайте. – Прикоснувшись к моему локтю левой рукой, Фитцсиммонс махнул на запад правой и приказал: – Пошли. Вы рассказывали нам о письме.

– Лайла послала его мне факсом в прошлую пятницу.

– И что в нем такого важного? – осведомился он на ходу.

– Кэш Приоло настаивал, чтобы Чарли доказал свою финансовую состоятельность.

– Зачем?

– Ее семья инвестировала у Чарли десять миллионов, отчасти благодаря тому, что он гарантировал их инвестиции.

– И ваше письмо доказало, что у жертвы достаточно чистогана, чтобы дать такую гарантию, – заметил Фитцсиммонс.

– Это не мое письмо. Сколько раз надо повторять?

– Да хоть как.

– Да не хоть как! – сердито вскинулся я. – Фонд фондов Чарли маскировал схему Понци. – Вот оно. Я оголил фланг Сэм, чтобы прикрыть собственный.

– С чего это вы взяли? – заинтересовался рослый полицейский. И прежде чем я успел ответить, упрекнул: – И почему вы не сообщили об этом раньше? – Его вопрос прозвучал, как выговоры монахинь-преподавательниц у меня в старших классах.

– До субботы я не был уверен.

– У вас еще оставался в запасе целый день в воскресенье, – возразил Фитцсиммонс. – Мы работаем без выходных, – добавил он саркастически.

– Если припоминаете, – запротестовал я, – в воскресенье какая-то жертва экспериментов со стероидами пыталась проломить мне голову цепью.

– К этому мы еще вернемся, – парировал он. – Так в чем там проблема у вас в конторе?

Голова у меня пошла кругом. Фитцсиммонс то и дело менял тему.

– В СКК меня попросили взять вынужденный отпуск.

– Вас уволили? – поинтересовался он.

– Дали под зад коленкой? – без нужды растолковал Маммерт.

– Нет. – В голос я подпустил куда больше уверенности, чем чувствовал в душе.

– За дверь вас выставили не теряя лишнего времени, – сухо заметил Фитцсиммонс. – А что значит вынужденный отпуск?

– Это означает, офицер, что финансовые махинации дурно сказываются на репутации компании. Моя контора – преподобные Сакс, Киддер и гребаный Карнеги – дистанцируется от меня.

– Ну и язык, – заметил Фитцсиммонс. И тут же заложил очередной вираж: – Каковы ваши отношения с Сэм Келемен?

Я остановился на тротуаре как вкопанный. Вопросы принимают опасный оборот.

– Мне что, нужен адвокат?

Ни тот, ни другой на мой вопрос не ответили. Вместо того Фитцсиммонс добровольно сообщил:

– Мы знаем, что вы перевели ей семьдесят пять тысяч долларов.

– А вам откуда это известно?

– Нам сообщила ваша фирма, – сказал Маммерт. – Мужик из юридического.

Юрисконсульты СКК следят за всем, включая и денежные переводы.

– А при чем здесь мой перевод?

– Давайте я вам растолкую, – буркнул Фитцсиммонс, – на манер Тины Тернер.

– Что это значит?

– Красиво и легко{105}.

– Как в песне, – пояснил Маммерт.

– Наверное, ребята, вам следует писать для Лено{106}.

– Там, куда вы отправитесь, «Сегодня вечером» вам не посмотреть, – с издевкой бросил Фитцсиммонс. – Телевизор отключают задолго до половины двенадцатого.

– Что это должно означать?

– У нас имеется покойный муж, – пояснил он, – по случаю оказавшийся вашим лучшим другом. У нас имеется письмо, в котором говорится, что Чарли Келемен ходил по водам. И на этом письме имеется ваша подпись. У нас имеется вдова. Она горяча, как мошонка, а вы перевели ей семьдесят пять тысяч долларов. А теперь вдруг выясняется, что у нас пропали миллионы долларов, схема Понци. Все это делает вас интересным субъектом, и я пытаюсь понять связь между жертвой, его овдовевшей женой, переведенными вами семьюдесятью пятью тысячами долларов и, конечно, вашим письмом. Понятно?

– Это не мое письмо.

– Ваши отпечатки пальцев по всему этому делу. И пока что вы как-то не торопитесь делиться информацией со слугами закона. Уяснили картину?