Подарок ко дню рождения - Барбара Вайн (2008)

Хантер лишь пожал плечами. Казалось, он хочет что-то прибавить, но в эту минуту его позвали. Айвор взял портфель и ушел, гадая, о чем актер будет давать интервью. Скорее всего, о пьесе, в которой он сейчас занят. За два дня до этого, внимательно изучая «Таймс» в поисках новостей о Шоне Линче, Айвор наткнулся на фотографию Хантера на странице, посвященной начинающим лицедеям. Это был один из тех снимков, изображающих актера или актрису в какой-нибудь экспрессивной сцене (они либо дерутся, либо страстно обнимаются). На этот раз камера запечатлела отчаянную драку – два человека боролись на мраморном полу. Мужчиной был Хантер, но его партнершу мой шурин видел впервые.

Однако интервью было не о пьесе, хоть о ней вскользь упоминали. Я сам смотрел ту программу; Аарон Хантер говорил о падении морали в нашем обществе, вернее, о политическом скандале, разгоревшемся в высоких кругах. Он клеймил мужей, изменяющих женам; политиков, занимающих номера в отелях, которые оплачивают шейхи, или принимающих дорогие подарки, а потом лгущих в парламенте. Он обвинял, несколько туманно, высший эшелон власти и политическую систему, высказывая мнение, что пропорциональное представительство и большее число независимых членов парламента (в то время таких не было) стали бы противоядием. Интервьюирующий его журналист высказал предположение, что, возможно, самому Хантеру следует баллотироваться на следующих выборах 1992 года. Актер ответил, что это возможно – кто знает?

Обо всем этом в то время Айвор ничего не знал. Он ехал на такси в церковь Святой Маргариты в Вестминстере, где в то утро, в десять часов, должна была состояться поминальная служба по Сэнди Кэкстону. Пока известный баритон пел «Происхождение и богатство я презираю» (Айвор не совсем разделял этот взгляд) из любимой оперы Сэнди, он сидел в ряду позади Эрики Кэкстон и ее детей и думал о Шоне Линче. Возможно, его собственное имя журналисты или полиция однажды свяжут с Шоном Линчем и ИРА и тогда вспомнят о его присутствии на этой службе, благочестивом и полном любви и желания проститься с так страшно погибшим секретарем Северной Ирландии.

В тот же день Шон Линч предстал перед судом и был сразу же освобожден без каких-либо обязательств. Конечно, никаких объяснений не дали, но дело, наверное, было в том, что в полиции собрали слишком мало улик, чтобы открыть дело. Айвор все еще ужасно боялся, что Дермот придет в сознание и расскажет то, что ему известно, но он больше не думал, что на него могут наклеить ярлык осведомителя ИРА или шпиона. Освобождение брата Дермота сняло груз с его души. Он мог сосредоточиться на приятной задаче – познакомиться с Джульеттой Киз.

Глава 11

На прошлой неделе меня уволили. Естественно, они назвали это не так, а еще хуже, я думала, что это такая шутка, которая бывает только в телевизионных комедиях. Библиотекарь, назначенный не так давно директором, вызвал меня и сказал – он действительно произнес эти слова без тени улыбки, – что они вынуждены меня отпустить.

Это не стало для меня полной неожиданностью. Библиотека британской истории уже давно испытывала трудности. Мы зависим от частного финансирования, и хотя администрация библиотеки обращалась за правительственными грантами, они так ничего и не получили, кроме отказа. Я теперь буду говорить «они», «мы» уже не подходит. Итак, «им» пришлось продать в прошлом году одну из наших коллекций, и это принесло много денег, но так и не исправило ситуацию. Директор сообщил мне, что они решили закрыть весь нижний этаж, и, разумеется, именно там я и работала. Там хранятся книги по истории позднего Средневековья. Директор с доброжелательной улыбкой уверил меня, что эту коллекцию не продадут, и добавил, словно пытаясь утешить, что если я когда-нибудь захочу взглянуть на любую из книг XVI века, то трудностей с «предоставлением доступа» не возникнет.