Песочные замки Уолл-стрит. История величайшего мошенничества - Курт Эйхенвальд (1995)

Вскоре Дотти подала на развод. По бракоразводному соглашению право собственности на рекомендованные Дарром инвестиции в земельные участки было разделено между бывшими супругами. Ричард-старший уже успел оправиться от нервного срыва и вернулся домой. Почти всю оставшуюся жизнь он продолжал аккуратно, хотя и по крохам, выплачивать долги по злосчастным кредитам, которые брал в свое время на покупку участков.

В середине 1970-х гг. на Уолл-стрит царили неразбериха и страх. Такую высокую цену платила индустрия ценных бумаг за неимоверные прибыли шальных 1960-х. Десятки инвестиционных домов, которые как на дрожжах вырастали на Уолл-стрит в хорошие времена, разваливались или шли на вынужденные слияния. А нефтяное эмбарго, введенное арабскими странами в 1973 г., и дерегулирование комиссионных ставок двумя годами позже создали на фондовом рынке такую неблагоприятную обстановку, какой отрасль не знала со времен Великой депрессии. Безрассудное доверие и легкие деньги канули в Лету. Тысячи молодых людей, мечтавших быстро сколотить капиталы на Уолл-стрит, безнадежно опоздали.

Такова была ситуация, когда в июне 1976 г. молодой Дарр делал первые шаги на Уолл-стрит. Он начал с того, что зацепился на самой нижней ступеньке в биржевом деле, стажером брокера в Merrill Lynch & Company. Фирма наняла его для работы в Бостоне, но вскоре перевела в нью-йоркскую штаб-квартиру для двухмесячного обучения.

Дарр с поразительной легкостью усваивал новые знания. В его группе было достаточно прилежных слушателей, но Дарр тянулся к тем, кто, как и он, все схватывал на лету. Ребята из этой компании рвались поскорее применить на практике полученные знания и осесть в фирмах, чтобы самим вести операции. После работы они обычно бродили по барам или случайным вечеринкам с марихуаной. Именно в те времена закладывался фундамент многолетних дружеских и деловых связей. Не стал исключением и Дарр.

На одной из организованных Merrill вечеринок Дарр познакомился с Уолли Алленом из Алабамы. Он пришел на курсы корпоративного обучения после недолгой работы в ипотечном бизнесе. Оказалось, они живут в одной и той же гостинице на Манхэттене, в Ист-Сайде. Между ними завязалась дружба.

Как-то вечером перед очередным ночным кутежом они сидели в номере Аллена и обменивались байками о своем прошлом. Тогда Аллен вскользь упомянул, что проходил армейскую службу в разведывательном подразделении, которое базировалось на Окинаве. Его работа считалась секретной, однако Аллену и в голову не приходило, что это может на кого-нибудь произвести впечатление. Его главными обязанностями были учет и хранение секретной документации. Однако самым главным преимуществом этой службы, шутил Аллен, считалось то, что она уберегла его от отправки во Вьетнам.

«А вот я, – сказал тогда Дарр, – служил во Вьетнаме. Как и ты, имел дело с разведкой. В сущности, – продолжал он, – почти все то время, что я был во Вьетнаме, я ходил в штатском». В воображении Аллена немедленно возникла картина: Дарр служит в секретной разведгруппе высокого уровня, возможно, даже в ЦРУ. Единственное, что его смущало, – что человек, занимавшийся такими засекреченными делами, без малейшей утайки болтает об этом. Но тогда он решил, что Дарр откровенничает специально, чтобы завоевать авторитет.

Пройдет несколько лет, прежде чем до наивного Аллена наконец дойдет, что в тот вечер Дарр наплел ему с три короба небылиц. Все это было обыкновенным враньем. Дарр, конечно же, никогда не был ни в каком Вьетнаме, никогда не служил в разведке. Сомнительно, чтобы толпы шпионов охотились в штате Юта за секретами ремонта самолетов. На самом деле эта ложь стала первым камнем в фундаменте возводимого Дарром здания-мифа.