Леопард - Ю Несбё (2009)

Кайя Сульнес на секунду задумалась, а не ответить ли ей «хокксундская норвежка», но ограничилась «норвежкой», после чего гонконгский китаец немного поразмыслил, потом ликующе произнес «Ага!», добавил «Так вы из Скандинавии!» и в конце концов спросил, зачем она летит в Гонконг.

– Я должна найти одного человека, – сказала она и стала смотреть вниз на свинцово-серые тучи в надежде, что скоро покажется твердая земля.

– Ага! – повторил гонконгский китаец. – Вы очень красивая барышня. И не верьте тем, кто говорит, что китайцы женятся только на китаянках.

Она вяло улыбнулась:

– Вы имеете в виду гонконгских китайцев?

– В особенности гонконгских, – энергично закивал он и поднял руку; кольца на пальце у него не было. – Я занимаюсь микрочипами, у нашей семьи фабрики в Китае и Южной Корее. Что вы собираетесь делать сегодня вечером?

– Спать, надеюсь, – зевнула Кайя.

– А как насчет завтрашнего вечера?

– Тогда я его уже, надеюсь, найду и буду на пути домой.

Мужчина наморщил лоб:

– Так заняты, барышня?

Попутчик предложил подвезти Кайю, но она, поблагодарив, добралась до города на двухэтажном автобусе. Час спустя она в одиночестве стояла в коридоре гостиницы «Эмпайр Коулун» и дышала: глубокий вдох и глубокий выдох. Она вставила карточку-ключ в дверь номера. Теперь оставалось только его открыть. Она заставила себя нажать на ручку двери. Потом дернула дверь на себя и заглянула в комнату.

Там никого не было.

Разумеется, никого.

Она вошла, поставила чемодан на колесиках возле кровати и подошла к окну. Сначала посмотрела на толпы, кишащие семнадцатью этажами ниже, потом на небоскребы, которые совершенно не были похожи на своих грациозных или, по крайней мере, нарядных собратьев на Манхэттене, в Куала-Лумпуре или Токио. Здешние напоминали термитники, пугающие и привлекательные одновременно, – гротескное свидетельство человеческого умения приспосабливаться, когда семь миллионов человек вынуждены как-то разместиться на территории чуть больше ста квадратных километров. Кайя почувствовала, как на нее наваливается усталость, сбросила туфли и рухнула на постель. Хотя номер был на двоих, а отель четырехзвездный, кровать шириной сто двадцать сантиметров занимала собой все пространство. И она подумала о том, что ей предстоит найти среди этих термитников одного-единственного человека, причем, судя по всему, не слишком заинтересованного в том, чтобы его нашли.

Она на секунду задумалась, решая: закрыть глаза и поспать или же приступить к делу? Потом собралась с силами и встала с кровати. Сбросила с себя одежду и направилась в душ. Встала перед зеркалом и констатировала, без всякого, впрочем, самодовольства, что китаец из Гонконга прав: она красива.

Не то чтобы это ей казалось – это был почти факт, каким всегда и является красота. Лицо с высокими скулами, ровно очерченные, красивой формы брови цвета воронова крыла над большими, словно детскими, глазами с зеленой радужкой, сверкающими юным женственным блеском. Каштановые, медового отлива волосы, пухлые губы словно целуют друг дружку, – впрочем, рот немного великоват. Длинная, тонкая шея, такое же стройное тело; маленькая грудь, напоминающая небольшие буруны над поверхностью моря; прекрасная, хотя немного по-зимнему бледная кожа. Мягкая линия бедер. Длинные ноги, за которые подрались два модельных агентства в Осло, пока она оканчивала гимназию в Хокксунне, два агентства, немало огорченные ее отказом. Больше всего она обрадовалась, когда в одном из агентств ей на прощание сказали: «Ладно, но запомните, дорогуша, вы не обладаете совершенной красотой. Зубы у вас мелкие и острые. И вам не следует так много улыбаться».

После этого улыбаться ей стало еще легче, чем раньше.

Кайя натянула на себя брюки цвета хаки, тонкую ветровку и бесшумно и невесомо спустилась на лифте к стойке администратора гостиницы.