Танец с драконами - Джордж Р. Р. Мартин (2011)

Белый волк бежал от нее, стремясь к пещере ночи, где прячется солнце. Его дыхание стыло в воздухе. В ненастные ночи утес черен как камень и грозно нависает над миром, в лунные мерцает льдом, как замерзший ручей. От ветра, дующего с него, не спасает даже косматая шкура, а по ту сторону, где живет серый, пахнущий летом брат, еще холоднее.

– Сноу. – Белый волк оскалился на упавшую с ветки сосульку и ощетинился, видя, как тает вокруг него лес. – Сноу, Сноу, Сноу! – Из мрака, хлопая крыльями, вылетел ворон.

Он сел на грудь Джона Сноу, вцепился в нее когтями и заорал прямо в лицо:

– СНОУ!

– Слышу. – В комнате сумрачно, койка жесткая. Серый свет просачивается сквозь ставни, предвещая еще один тусклый холодный день. – Ты и Мормонта так будил? Убери от меня свои перья. – Выпростав из-под одеяла руку, Джон шуганул ворона. Тот был стар, повидал всякое и совершенно ничего не боялся.

– Сноу, – крикнул он, перелетев на столбик кровати. – Сноу, Сноу.

Джон запустил в него подушкой, но ворон взлетел, а подушка ударилась о стену и порвалась. В этот самый миг Скорбный Эдд Толлетт сунул голову в дверь.

– Прошу прощения, милорд. Подать завтрак?

– Зерно, – одобрил ворон. – Зерно, зерно.

– Жареного ворона и полпинты эля, – поправил Джон. Он так и не привык, что ему прислуживает стюард; давно ли он сам подавал завтрак лорду-командующему Мормонту?

– Три зернышка и один жареный ворон, – повторил Эдд. – У Хобба, милорд, только вареные яйца, черная колбаса да компот из яблок и чернослива. Яблоки вкусные, а чернослив я не ем. Хобб как-то напихал его в курицу вместе с каштанами и морковкой. Поварам доверять нельзя: они суют чернослив туда, где ты совсем не ждешь его встретить.

– Потом. – Завтрак в отличие от Станниса мог подождать. – Ночью у частокола не было происшествий?

– С тех пор, как вы распорядились сторожить сторожей, там все в порядке, милорд.

– Хорошо. – В загоне за Стеной содержалась тысяча пленных – их взяли, когда Станнис Баратеон со своими рыцарями разбил пестрое войско Манса-Разбойника. Там было много женщин, и стражники повадились водить то одну, то другую к себе в постель. Люди короля, люди королевы, черные братья – все хороши. Мужчины остаются мужчинами, а эти одичалые – единственные женщины на многие лиги.

– Нам сдалась еще одна женщина с маленькой дочкой, – доложил Эдд. – При ней еще младенец, в меха завернутый, только он мертвый.

– Мертвый, – со смаком произнес ворон свое любимое слово. – Мертвый.

В замок что ни ночь являлись полузамерзшие вольные люди – уйдя от боя, они скоро убедились, что бежать некуда.

– Мать допросили? – спросил Джон. Короля за Стеной Станнис взял в плен, но где-то еще разгуливали Плакальщик и Тормунд Великанья Смерть с тысячами бойцов.

– Да что с нее взять, милорд. Убежала, потом в лесу пряталась. Накормили обеих овсянкой и послали в загон, а младенца сожгли.

Сожжение мертвых детей Джона больше не беспокоило. Живые – другое дело. Чтобы пробудить дракона, нужны два короля. Сначала отец, потом сын – таким образом оба умрут королями. Об этом проговорился один из людей королевы, когда мейстер Эйемон промывал его раны. Джон это списал на бред, но мейстер не согласился. «Королевская кровь имеет большую силу, – сказал он, – и люди получше Станниса делали вещи похуже». Ладно еще Манс, он свое заслужил, но грудное дитя? Только чудовище способно бросить живого ребенка в огонь.