ТАСС уполномочен заявить - Семенов Юлиан Семенович

— Работа ваша нравится вам?

— Нет.

— Отчего?

— Скучно. Я знаю, что могу больше дать, а никому вроде бы этого и не надо.

— Вы предлагали?

— Что?

— Дать больше и лучше?

— Это неудобно… Как будто навязываешься.

— Навязываются — это когда просят. Когда предлагают — совсем другое… Кого из писателей любите?

— Ну… Многих… Горького… Маяковского, конечно…

— А что у Маяковского более всего нравится?

— Как — что? «Стихи о советском паспорте».

— А у Горького?

— Песня о Буревестнике.

Константинов, легко усмехнувшись, вздохнул.

— Сергей Дмитриевич к медицинской литературе вкус вам не привил еще?

— Он мне рассказывал про йогов. Очень интересно.

— Про голодный день — это он?

— Конечно.

— Ну я понимаю, ему надо, а вам-то с вашей фигуркой зачем? Рано еще.

— Сережа считает, что уже с юности следует готовиться к старости. Распустишь себя сейчас, а потом трудно войти в форму.

— Вообще-то верно. Еще один вопрос: за что вы полюбили Сергея Дмитриевича?

— Он очень умный. Сильный. Наше поколение тянется к сорокалетним мужчинам, сверстники какие-то дебилы, маменькины сынки. А почему вы спрашиваете об этом?

— Вы же сами определили, почему я вас вызвал. Вы давно с ним знакомы?

— Нет. Хотя теперь кажется, что вечность, я и на работе все время в окно смотрю, чтобы не мешали мне представлять его лицо, а то сослуживцы мелькают перед глазами, мелькают…

— Как вы с ним встретились?

— Совершенно случайно. Я потеряла подругу, договорились вместе отдыхать, а она не прилетела. А он пригласил меня провести с ним день, мы так красиво завтракали, я не знала, что завтрак может быть таким же интересным, как ужин: торжественным, со значением…

— Вы его за завтраком и полюбили?

— Вам этого не понять, хотя я знаю, отчего вы так спрашиваете… Ну и потом море, солнце…

— Море и солнце — одно дело, любовь — другое.

— Может быть…

— А почему сверстники кажутся вам дебилами?

— Ну не знаю… Это трудно объяснить. Они какие-то ленивые, цветы никогда не подарят, не умеют интересно говорить, объясняются как-то робко, а по глазам сразу видно, чего хотят.

— Неужели ленивы?

— О, еще как! Спросите, кто из них умеет себе брюки погладить или рубашку постирать, спросите! Скажут: «А мать для чего?»

— Наверное, вам просто не везло, Оля.

— Ничего подобного, я пыталась найти хорошего парня…

— Смотря где искать. Хорошо, времени у меня в обрез: вы бы согласились помочь нам в нашем деле?

— Конечно.

— Вы не хотите спросить — «в каком именно»?

— А я вам верю, в плохое же вы меня не пригласите.

— Мы хотим, чтобы вы помогли нам разоблачить шпиона.

— Я согласна.

— Подумали?

— И думать нечего, это мой долг. Что я должна буду делать?

— Сначала вы должны будете вспомнить все те места, куда ездили с Сергеем Дмитриевичем, где останавливались, куда ходили гулять…

— Так вы его спросите, он же лучше меня все знает…

— Обязательно. Но сначала вы постараетесь все припомнить, ладно?

— Хорошо. Значит, так… Мы ездили на Ленинские горы, там мы останавливались и гуляли с Сережей… Потом в Парк Победы.

— Часа два, не больше, да?

— Нет, полчаса, от силы.

— Он жаловался, что у него машина стала барахлить, что-то с проводкой, да?

— Да, иногда. Но он выйдет, подергает провода и все наладит.

— Это часто бывает. Я тоже с проводкой мучаюсь. Слушайте, Оля, а что, если мы сейчас с вами сядем в машину и вы мне покажете те места, где вы гуляете, а?

— Я не совсем понимаю вас. Почему об этом не спросить Сережу?

— После того как мы с вами отметим все места, Оля, вас отвезут на аэродром, и вместе с нашим товарищем вы полетите в Адлер. Поживете в Пицунде: отдыхайте, грейтесь на солнце, купайтесь…