Темное море - Джеймс Камбиас (2014)

Роб открыл окно, передающее изображение с эхолокатора, и начал запись. Сначала в пассивном режиме – на основании внешних шумов и рисунка помех компьютер выстроил не слишком четкий образ окрестностей. Ни следа Анри, хотя Роб мог видеть, как покачивается его лобовой фонарь, когда тот проплывал взад-вперед в десяти метрах от него.

«Неплохо, – нехотя сказал себе Роб. – Эти русские кое-что понимают в глушении эхосигналов». Он решил попробовать активный локатор и дал пару пробных импульсов. Картина окрестностей сделалась четкой, скалы и дно замерцали цветом, складываясь в фантасмагоричный пейзаж, в котором зеленый был мягкой поверхностью, а желтый – твердой. Сам океан оставался полностью черным. Силуэт Анри вырисовывался на фоне него едва заметной темно-зеленой тенью. Даже при компьютерном синтезе активного и пассивного сигналов он оставался практически неразличимым.

– Великолепно! – провозгласил Анри, когда Роб передал ему картинку. – Я же говорил: абсолютно невидим! Разумеется, мы отредактируем эту часть – будет лишь картинка с сонара и мои пояснения за кадром. А теперь пошли. Путь предстоит неблизкий.

* * *

Научное общество Горькой Воды просыпается. Слуги Долгощупа снуют по дому, прислушиваясь у входа в гостевые спальни, и сообщают тем, кто уже не спит, что завтрак накрыт в главном зале.

Просыпаться к накрытому столу – роскошь, и Широкохвост наслаждается ей, как хорошей едой. Дома у него все бы умерли с голоду, доверь он приготовление завтрака подмастерьям. Он сразу начинает беспокоиться: как там без него? Эти трое, конечно, не слишком глупы и вполне способны присмотреть за системой труб и посевами – если только все идет как надо. Широкохвост волнуется: а если прорвет трубу или спутаются сети? Он уже представляет возвращение домой к руинам и хаосу.

А вот у Долгощупа очень уютно. Настоящий дворец! Источник Горькой Воды не сравнится по величине с Бесконечным Изобилием или другими крупными поселениями, зато Долгощуп владеет им целиком. Все в радиусе десяти кабельтовых принадлежит ему. С целой армией слуг и наемных работников даже его подмастерьям вряд ли часто приходится самим поднимать клешню.

Широкохвост не хочет пропустить завтрак. Кладовые Долгощупа так же богаты, как и все поместье. Направляясь к главному залу, Широкохвост вновь восторгается обильной растительностью на полу и стенах. У него на трубах и то растет меньше. Интересно, дело только в количестве хозяйственных отходов или Долгощуп настолько богат, что может направить излишек теплой воды прямо в дом? Ни того ни другого Широкохвост, с его зябкими владениями и сомнительными правами на поток, себе позволить не может.

Чем ближе к главному залу, тем сильнее вода пропитана запахами разнообразной пищи. Судя по звуку, с полдюжины членов Общества уже здесь. О кухне Долгощупа многое говорит тот факт, что единственный звук, который услышал Широкохвост, – шум работающих челюстей.

Он втискивается между Гладкошкуркой и тихим типом, имя которого не может вспомнить, пробегает усиками по лежащим перед ним яствам и чувствует еще больший восторг, перемешанный с завистью. Тут лепешки из прессованного кислолиста, цельные яйца тягачей, свежие желеперья и мелкие ползуны, названия которых он не знает. Аккуратно нанизанные на шипы, они все еще извиваются.

Широкохвост помнит подобный пир лишь раз: когда наследует поместье Песчаный Склон и дает поминальный обед в честь старого Плоскотела. Он тянется за третьим желейным пером, когда Долгощуп в дальнем конце зала громко щелкает клешней, привлекая внимание.

– Я хочу предложить Обществу небольшую экскурсию, – говорит он. – В десяти кабельтовых вверх по течению от моих границ есть небольшой источник. Вода в нем слишком холодна и горька, чтобы стоило подводить трубы. Я не позволяю работникам ставить там сети и помню, как встречаю пару-тройку любопытных существ, кормившихся у источника. Предлагаю отправиться туда: возможно, нам удастся найти что-нибудь примечательное.