Ассимиляция - Джефф Вандермеер

Он то и дело поглядывал на тусклое небо, точно ждал, что облака рассеются, выплывет вся правда, раскроет их истинное положение. Но вся эта убедительная мимикрия оставалась на месте. Что, если биолог ошибалась? Что, если она делала эти свои записи уже в состоянии тихого помешательства? И лишь потом превратилась в монстра? Что тогда?

Они свернули лагерь, потом под жиденьким покровом деревьев исследовали болото, его заводи, осмотрели берега реки. Теперь дым поднимался под углом в шестьдесят градусов, добавлял серебристого пепла к туману, отчего он только сгущался, становясь почти непроницаемым. В небе исчезли последние голубые прогалины, что только акцентировало неровную огненную линию на горизонте: волны оранжевого пламени поднимались над центрами цвета расплавленного золота. Под этой огненной линией Контроль различил темно-зеленую полосу растительности, а еще ниже, почти у самой воды, – густые заросли бежево-желто-зеленых тростников.

Оловянная гладь воды отражала языки пламени, столбы дыма, а также тростниковые заросли. И еще – сам остров, в верхней точке которого величественно высились дубы и пальмы, и светлые их стволы застилали клочья тумана.

А потом вдруг послышались крики, возгласы и звуки стрельбы – показалось, что огонь ведется слишком близко, с острова среди деревьев, а может быть, это снова было что-то, что Лаури внедрил ему в голову. Контроль не сводил глаз с отражения, там в перевернутом виде мелькали фигурки мужчин и женщин в военных формах, атаковали друг друга, а над головой небо словно прошило нечто невероятное, изогнутая рябь на воде. С такого расстояния, искаженное, все это выглядело не так резко, не так живо. Там, в отражении, это можно было вытерпеть.

– Их больше здесь нет, – проговорил Контроль.

Да, действительно, они целиком переместились в отражение на воде, где сейчас плыл аллигатор. Молниеносно пронеслись сквозь кроны деревьев и исчезли в мгновение ока.

Отряд продолжал двигаться вперед, Контроль чувствовал, что болен, но теперь и знать не хотел, чем именно, Грейс шла прихрамывая, а Кукушка была погружена в свои мысли.

Поделать они уже ничего не могли, да в этом и не было нужды. Их тропа шла прямо мимо огня.

В воображении Контроля вход в топографическую аномалию должен был быть огромным – возможно, на его воображение повлияли циклопические размеры чудовища, в которое превратилась биолог. Он представлял себе что-то вроде исполинского перевернутого вверх дном зиккурата[14]. Но нет, он оказался вполне обычным – круглым, чуть больше шестидесяти футов в диаметре, и расположен был на небольшой вырубке. Вход был открыт для них, как и для многих других. И никаких солдат вокруг, и ничего сверхъестественного, кроме самой этой штуки.

На пороге он сообщил им, что будет дальше. В голосе его сохранилась лишь тень, лишь слабый намек на властность, характерную для директора Южного предела, но прозвучал он достаточно убедительно.

– Грейс, ты останешься наверху, будешь охранять подступы с оружием. Здесь существует целый ряд опасностей, и мы не хотим угодить в ловушку. Кукушка, ты пойдешь со мной, будешь вести. Я пойду за тобой на некотором расстоянии. Грейс, если мы не появимся через три часа – максимальное время, зафиксированное предыдущими экспедициями, – ты освобождаешься от всякой за нас ответственности.

Потому что если существует мир, в который можно вернуться, выжить должен тот, кому есть для чего возвращаться.

Они удивленно смотрели на него. Смотрели, и он подумал, что сейчас начнутся споры и возражения, они отвергнут его план, и тогда все пропало. Он останется здесь, наверху, и никогда не увидит свет.

Но момент этот так и не настал, и он испытал невероятное облегчение, увидев, что Грейс коротко кивнула, а потом посоветовала ему быть осторожнее – совершенно никчемный совет, он и сам все понимал.