Застольные беседы - Плутарх

{70 ...как утверждают киренаики... — Киренаики — одна из школ древнегреческой философии, основанная учеником Сократа Аристиппом из Кирены. Киренаики полагали цель жизни в наслаждении, а счастье — в совокупности наслаждений (Д. Л. II 86—93). Данное место восстанавливается на основании Plu. Non posse, 1089 А, где приводится мнение киренаиков о любовном наслаждении, которое чуждается света, чтобы зрение не заставляло рассудок вновь и вновь воспламеняться желанием. Ср. Плутарх, Пир, (15) 158 F: удовольствия, доставляемые едой и питьем, более справедливы — это видно из того, что для них люди собираются вместе и днем, любовные же наслаждения совершаются ночью и во мраке.}

Видя, что. после этой речи Каллистрата присутствующие любители музыки еще больше воспрянули духом, Ламприй сказал: "Не в этом, о сын Леона, сущность вопроса, и мне кажется, что ошибочно называли древние Диониса сыном Забвения, {71} - скорее он отец забвения. Вот и ты под влиянием Диониса забыл, что из погрешностей, связанных с чувственными наслаждениями, одни проистекают от распущенности, другие [с] от незнания и недосмотра. Там, где вред очевиден, люди погрешают, подавляя разум своей распущенностью и невоздержанностью, а такое поведение, при котором за необузданностью не сразу наступает возмездие, люди выбирают и усваивают, не понимая его вредных последствий. Поэтому тех, кто впадает в излишества в еде, любовных похождениях и выпивке, влекущие за собой различные болезни, имущественный ущерб и дурную славу, мы называем распущенными; таков известный Феодект, который, страдая болезнью глаз, при появлении его возлюбленной воскликнул: "Прощай, любезный свет!"; {72} таков абдерит Анаксарх, который

{71 ...называли древние Диониса сыном Забвения... — См. примеч. 2 к книге I. По данным эпиграфического материала, Лета («Забвение») и Мнея («Память») играли роль в Дионисийских мистериях в Эфесе (Ancient Greek Inscriptions in the British Museum. Oxford, 1874—1916. V. III, 600, 28-29).}

{72 «Прощай, любезный свет!» — Поговорочное выражение (Paroemiographi, I 173), значение его толкуется различно.}

[d] Зная прекрасно, к каким ведут его страсти невзгодам,

Все же с собой совладать не умел и жил злополучно. {73}

{73 Стихи Тимона Флиунтского, цитируются также в Plu. De virt. 446 В, ср. Vorsokr 72 А 10.}

Тех же, кто не поддается угождениям желудку, полу, вкусу, обонянию, но незаметно для себя оказывается в плену у страстей, подстерегающих его со стороны зрения и слуха, хотя эти люди и не менее увлечены, чем те другие, мы не называем распущенными: ведь они подчиняются своему увлечению не сознательно, а по неопытности; они думают, что стоят выше страстей, если проводят целые дни в театре без еды и питья. Но это [e] равносильно тому, как если бы амфора гордилась, {74} что ее поднимают не за горлышко или поддон, а только за ручки. <...> Надо и при тех усладах, которые нам доставляет зрение или слух, опасаться щекочущей изнеженности и сластолюбия. Нельзя считать неприступным город, {75} если укреплены замками, засовами и опускными решетками все его ворота, кроме одних, через которые могут проникнуть осаждающие неприятели; так же и себя никто не может считать защищенным от страстей, если для них тщательно замкнут Афродисий, по они успели занять святилище Муз [f] или театр: этого достаточно, чтобы они охватили и подвергли разграблению душу человека. Проливая зелье мелодий и ритмов, более острое и могущественное, чем изделия любого повара или мастера благовоний, они пленяют и совращают нас, предавшихся им, можно сказать, по собственной воле. Ведь ни одно из этих поданных в нашем застолье превосходных яств, отобранных изо всего, по выражению Пиндара,

{74 ...как если бы амфора гордилась... —В подлиннике игра слов: «...что ее поднимают не за тулово (τη̃ς γαστρός = «желудок»), а за ушки (τω̃ν ’ώτων)».}