Троянская тайна - Воронин Андрей Николаевич (2007)

По тому, как вытянулась у Козлова физиономия, Глеб понял, что попал в десятку. Впрочем, задачка была простенькая, для начинающих, а Глеб Сиверов к таковым уже давно не относился.

Он бросил окурок, втоптал его каблуком в податливый дерн и придвинулся вплотную к насупившемуся участковому.

– Я тебе вот что скажу, Козлов, – заговорил он еще тише, чтобы не услышали медики. – Того, кто это сделал, я все равно найду, так что ты только понапрасну испачкаешься, пытаясь его прикрыть. Или их... Имей в виду, девять шансов из десяти, что это сделали не местные.

Во взгляде Козлова сверкнула заинтересованность, и Глеб понял, что чаша весов начинает клониться в его сторону.

– Проделки ваших рыбачков меня не интересуют, – продолжал он, – бог им судья, в конце-то концов. Я думаю, они даже не в курсе, что тут кто-то утонул. Вижу, ты по-другому думаешь, а?

– Неважно, что я думаю, – буркнул Козлов. – Если это наши, все равно хрен дознаешься. В округе четыре деревни, и, чуть что, у всех язык отнимается. Ну, начисто! Без малого полтыщи душ, и все, блин, глухонемые.

– Вот ты и приглядись, – сказал Глеб. – Поспрашивай, потолкуй с народом... А вдруг у них и с речью, и со слухом полный порядок? Если почувствуешь, что это кто-то из местных, сразу сообщи мне. Тогда это дело – твое, делай с ним что хочешь. Только учти, что сокрытие преступлений – это очень нездоровое занятие. Ну, да не мне тебя учить... Что тут у вас было-то?

Козлов поморщился, как от зубной боли, но деваться ему было некуда – угроза Глеба заглянуть в архив и поднять старые дела возымела действие. Не сомневаясь, по всей видимости, что Сиверов без труда обнаружит искомое дело, грубо сшитое белыми нитками, участковый предпочел расколоться сам, заодно придав информации правильную эмоциональную окраску.

– Народ у нас небогатый, – сказал он, вынимая из нагрудного кармана форменной рубашки мятую пачку "Примы" камуфляжной расцветки. – Промышляют, кто чем может. Половина только рыбалкой и жива. Наловят, понимаешь, а потом вдоль шоссе торгуют. Мне их гонять положено, но надо же и людей понять, верно? Если детей кормить нечем, что ж ему – воровать идти? В общем, составлю протокол-другой в месяц для очистки совести, штраф возьму по минимуму, а то предупреждение... И люди не в обиде, и начальство довольно: работа, мол, движется, борьба с несанкционированной торговлей ведется...

– Да ты прямо отец родной, – не удержавшись, сказал Сиверов.

Позади с лязгом захлопнулись двери фургона.

– Эй, начальники! – заорал оттуда неугомонный шофер. – Так мы поехали, что ли?

Козлов и Глеб одинаковым жестом махнули в его сторону руками – дескать, катись отсюда, пока твои клиенты жалобу на медленное обслуживание не накатали, – и зеленый микроавтобус, свирепо зарычав движком, тронулся с места.

– Отец не отец, – возвращаясь к прерванному разговору, хмуро сказал Козлов, – а... В общем, я детям своим отец, понял? А они тут живут, а не где-то еще. Да я и сам местный, а не с Луны сюда свалился. Это мои соседи, мои одноклассники, родственники... Это я их, что ли, штрафовать должен, если они с трех копеек прибыли по рублю налога не платят?

– Да ладно тебе, – миролюбиво сказал Глеб, – чего ты завелся? Ясно все. О деле давай.