Троянская тайна - Воронин Андрей Николаевич (2007)

– Это вы сказали, а не я, – заметил Потапчук. – Сказали сейчас, а подумали, наверное, в тот самый момент, когда узнали о смерти отца. Если нет, зачем тогда было ходить в Третьяковку каждый день, как на работу, и часами простаивать перед картиной?

Ирина закусила губу так, что та побелела.

– Допустим, – произнесла она. – Дальше, пожалуйста.

Сиверов испытующе посмотрел на женщину, мягко отобрал у нее чашку с недопитым кофе и сунул взамен рюмку коньяка. Ничего не говоря, он подтолкнул руку с рюмкой вверх, и Ирина послушно выпила, как лекарство, вряд ли осознавая, что именно пьет.

– Дальше был ваш реставратор дядя Федя, а после него – его коллега Колесников, который, по всей видимости, помогал ему в создании копии. Их обоих убрали, очень профессионально свалив смерть одного на другого. Колесников не убивал Макарова, это ясно как божий день. Он оставил в квартире множество следов в виде отпечатков пальцев, он засветился перед охранником и соседями, но при этом почему-то стер свои пальчики с выключателей, дверных ручек и вообще всего, за исключением бутылки, стакана и ножа. Вы этого не знали? Да-да, повсюду, кроме этих трех предметов, отпечатки пальцев оказались тщательно стерты... Странно, не правда ли? Итого четыре человека, смерть которых почти наверняка связана с делом, которое мы расследуем. Вы понимаете, что рискуете жизнью? Понимаете, что ваш домашний телефон, как и вся квартира, может стоять на прослушке? Тот, кто организовал такое дело, наверняка обладает весьма широкими возможностями, в том числе и техническими... Так что с того самого момента, как вы обратились за разъяснениями к Макарову, вы сами подвергаетесь смертельной опасности. Макарова и его помощника убрали именно потому, что он с перепугу наговорил вам чепухи, которую легко проверить. Достаточно узнать в администрации, когда в последний раз реставрировалась интересующая нас картина и не было ли в ходе реставрации каких-либо эксцессов, как все станет ясно. Выяснив, что дядя Федя вам солгал, вы бы непременно попытались узнать, зачем он это сделал, и ему пришлось бы отвечать на крайне неприятные вопросы – сначала вам, а потом и следователю. Этого организатор преступления допустить не мог. В итоге – два трупа...

– И наверняка не последние, – вставил Глеб.

– Я тоже так думаю, – согласился генерал. – И чтобы не попасть в их число, вам, Ирина Константиновна, следует соблюдать предельную осторожность. Ни с кем не обсуждайте это дело, перестаньте часами простаивать перед картиной... Экспертизу надо провести по возможности тайно и в самые короткие сроки. А потом, независимо от результатов, где-нибудь на публике дать понять, что ошиблись в своих подозрениях и что картина подлинная.

– А вот это, положим, чепуха, – заметила Ирина. – Если человек, который точно знает, что в галерее висит копия, услышит от меня такое после того, как я проведу несколько часов за детальным изучением холста и красочного слоя, он сразу поймет... в общем, поймет, что к чему.

– Да знаю, – с досадой проворчал Потапчук. – Знаю! А что делать? Получается, что против вашей воли мы втянули вас в это... будто мы вас подставляем!

– Это не так, – спокойно возразила Ирина.

– Так или не так, уже неважно, – вздохнул Потапчук. – Во всяком случае, постарайтесь не открывать дверь незнакомым людям и нигде не бывайте одна. Мне известно, что ежедневно в течение какого-то времени вы находитесь... гм... ну, словом, под надежной защитой нашего общего знакомого и его личной охраны. Извините, что мне пришлось этого коснуться...

– В этом нет никакого секрета, – ровным голосом ответила Ирина.