Перебираться с одного дерева на другое было нетрудно, потому что деревья росли так близко, что переплетались своими ветвями. Даже и без лиан такой маневр не представлял трудностей для ловкого человека. Ищейка, которой – увы! – предстояло пасть жертвой жестоких и могучих кубинских псов, следовала за хозяином по земле и жалобно скулила.

– Эта дурашка выдаст нас! – сказал Мендоса буканьеру, воспользовавшись короткой передышкой.

– Точно, – ответил Буттафуоко, поднимая аркебузу. – Очень жаль, но ее смерть необходима.

Едва он закончил фразу, как бедная ищейка рухнула на землю, пораженная не знающей промаха пулей охотника.

– Странно! – сказал буканьер, проводя рукой по лбу. – Мне кажется, я совершил преступление. Так вот! Необходимость в лесу – вне закона.

Он перезарядил аркебузу и прислушался. Далекий лай ответил на ружейный выстрел.

Граф, отлично понимавший, что задумал буканьер, быстро вскарабкался по другой связке лиан, показав ловкость искусного гимнаста.

– Испанцы собрали целую ватагу псов, – заключил он. – К счастью, они могут обложить нас, но достать – им не под силу.

– А полусотня, что идет за ними? – спросил граф.

Буттафуоко пожал плечами.

– Алебарды проигрывают аркебузам, – сказал он. – Я вообще не интересуюсь этими бандами. Продолжим наш путь, сеньоры. Кубинские псы взяли наш след и идут по нему; нам не следует задерживаться здесь, возле трупа моей ищейки.

Он продолжил свою дьявольскую гимнастику, скользя по веткам и лианам, то взлетая вверх, то опускаясь почти до самой земли, избегая при этом касаться ее, чтобы не оставить на почве ни малейшего следа.

Они преодолели еще пятьдесят метров и только что укрылись в листве симарубы[33], когда совсем недалеко послышался яростный лай.

Это появились кубинские доги. Не обнаруживая больше следов беглецов, они выражали свое раздражение отчаянным и угрожающим лаем.

– Они должны были найти труп моей собачки, – сказал буканьер, оседлавший толстый сук подле графа.

– А если и нас обнаружат? – спросил тот.

– Не могу вам сказать, сеньор, – ответил Буттафуоко. – У этих проклятых зверюг великолепный нюх.

– Но мы сидим на очень высоком дереве.

– Вижу, – улыбнулся буканьер. – И все-таки я не абсолютно спокоен. Эти мастифы ужасны, как я вам уже говорил.

– Давайте помолчим.

– Это будет лучше для нас.

Кубинские доги продолжали яростно лаять шагах в пятидесяти. Как и сказал Буттафуоко, они, должно быть, обнаружили труп ищейки и теперь носились по лесу, отыскивая следы беглецов.

Внезапно послышался звонкий лай, отличный от других, более высокий, за которым послышался шорох листвы.

– Они здесь! – сказал Буттафуоко. – Всем молчать.

Мендоса и гасконец приникли к своей ветке, сжимая в руках аркебузы.

То же сделали и Буттафуоко с графом, стараясь оставаться невидимыми. В темноте леса слышался звонкий лай, который постепенно удалялся.

– Ушли! – сказал буканьер графу. – Теперь будьте внимательны: полусотня должна быть где-то близко, я в этом уверен.

– Она приближается? – спросил вполголоса сеньор ди Вентимилья.

– Она всегда следует за собаками. Прислушайтесь внимательно. Слышите?

– Да, легкий шорох.

– Это испанцы идут по лесу.

– А если они нас раскроют?

– Черт побери! Что у них, глаза ягуаров? – возразил Буттафуоко. – Никто из них не выстрелит в нас, уверяю вас. А теперь молчите! Это могут быть только разведчики.

Шорох усиливался, тогда как собачий лай становился все глуше. Возможно, эти ужасные мастифы нашли какой-то старый след и шли по нему с обычным упорством.

Минуту спустя из густого кустарника вышли пятеро вооруженных алебардами солдат и остановились почти под тем же огромным деревом.

– Черт возьми! – выругался один из них. – Куда это провалились эти проклятые собаки?

– Они гонятся за беглецами, Алонсо, – ответил другой.