Кавалер в желтом колете. Корсары Леванта. Мост Убийц (сборник) - Артуро Перес-Реверте (2011)

На ладони он ощущал ее влажное дыхание, а дрожь ее притиснутого к стене тела передавалась ему. Алатристе оглянулся. Комната изменилась – та же убогая мебель, та же выщербленная посуда на столе, покрытом грубой холстиной, но теперь в ней было прибрано и чисто. Появились рогожная циновка на полу и медная жаровня. Кровать, отделенная занавеской, была застелена свежим бельем, а в котелке над очагом что-то варилось.

– Где он? – спросил капитан, чуть отодвинув ладонь от ее губ.

Еще один выстрел навскидку. Быть может, она не имеет никакого отношения к человеку, которого он ищет, однако это – единственная ниточка. Чутье охотника подсказывало ему, что этой женщиной стоит заняться. Правда, он видел ее давно и всего несколько мгновений, но запомнил, какую тоску и тревогу выражало тогда ее лицо, какой страх испытывала она – не за себя, а за безоружного и беспомощного человека, которому грозила опасность. Что ж, со злой насмешкой вспомнил капитан свои тогдашние мысли, в конце концов, и змеи ищут себе компанию. И спариваются.

Женщина молчала, испуганно скосив глаза на пистолет. Молодая, простенькая, недурно сложена, пряди черных волос небрежно сколоты на затылке и падают на лоб. Не красавица, но и не страшилище. В рубашке, оставлявшей на виду голые руки, в баскинье из дешевого сукна, в шерстяной шали, соскользнувшей сейчас с плеч на пол. От нее пахло едой, варившейся в котелке, и едва ощутимо – по́том.

– Где? – повторил Алатристе.

Испуганные глаза перекатились в его сторону, но рот, из которого вырывалось тяжелое дыхание, был сомкнут. Под своим локтем капитан почувствовал, как поднимается и опадает ее грудь. Он снова обвел комнату взглядом и нашел то, что искал, – следы присутствия мужчины: черная пелерина на гвозде, сорочки, вывалившиеся из корзины, два выстиранных и недавно накрахмаленных воротника. Это еще ни о чем не говорит. Дело женское, дело житейское, один ушел, другой пришел.

– Когда вернется?

Она по-прежнему молчала, следя за ним глазами, полными ужаса. Но вот в них сверкнула искорка понимания.

«Кажется, она меня узнала, – подумал капитан, – по крайней мере, поняла, что ей от меня вреда не будет».

– Я отпущу тебя, – промолвил он, сунув пистолет за пояс и достав кинжал. – Но если крикнешь или попробуешь сбежать – приколю, как свинью.

В этот час игорный дом Хуана Вигоня был, как всегда, полон – шулера вперемежку с новичками, прихлебатели, желающие получить мзду от удачливых игроков. Сам хозяин поспешил мне навстречу, едва я перешагнул порог.

– Видел? – спросил он вполголоса.

– Рана его затянулась. Здоров, велел кланяться.

Отставной кавалерийский сержант, получивший увечье под Ньюпортом, удовлетворенно кивнул. С моим хозяином его связывала давняя и прочная дружба. Как и прочих завсегдатаев таверны «У турка», его тревожила судьба капитана Алатристе.

– А что Кеведо? Он был во дворце?

– Делает что может. Но может не много.

Вигонь только вздохнул в ответ на эти мои слова. Равно как и дон Франсиско, и преподобный Перес, и аптекарь Фадрике Кривой, он ни на миг не поверил слухам, гулявшим по городу. Но ни к кому из друзей Алатристе не мог обратиться за содействием, ибо опасался навлечь на них большие неприятности. Покушение на цареубийство – обвинение столь серьезное, что нести его лучше в одиночку, тем паче что в конце пути отчетливо вырисовывается плаха.

– Он здесь, – сообщил содержатель.

– Один?

– Нет. С ним герцог де Сеа и какой-то португальский дворянин.

Как предписывали правила, я отстегнул и протянул ему свой кинжал, а Вигонь отдал его охраннику у дверей. У вспыльчивых и заносчивых мадридцев оружие так легко вылетало из ножен, что особым эдиктом входить с ним в игорные и веселые дома было запрещено. Тем не менее зеленые столы часто обагрялись кровью.

– Он в духе?