Мент - Константинов Андрей Дмитриевич

На одной из лестниц Зверев вдруг увидел Кирпича. Дядя Слава шел в длинном — до пят — шикарном пальто. В руке нес полиэтиленовый пакет. Сквозь полиэтилен явственно просвечивала литровая бутылка водки «Абсолют» и блок «Мальборо». Кирпич посмотрел на Зверева, зацепился взглядом… на грубом лице отразилось какое-то усилие мысли: очевидно, он пытался вспомнить, где же они встречались. Но ничего дядя Слава так и не вспомнил, а просто кивнул головой, как кивают знакомому… Разошлись. Зверев усмехнулся: однажды ему доводилось задерживать Кирпича. Теперь они оба оказались в тюрьме. Сашка обернулся и посмотрел вслед Кирпичу и сопровождающей его контролерше… Привет, дядя Слава…

…Лысый широко улыбнулся и подмигнул Звереву.

— Полчаса, — сказал контролер. — Полчаса, не больше.

— Лады, Вадик, — ответил Лысый. — Все будет путем. Когда я тебя подводил?

Контролер вышел, щелкнул замком двери. Лысый протянул руку.

За дверью кто-то прошел. Скорее всего, тот самый контролер, который организовал встречу.

— Кстати, — сказал Зверев, — есть одна идея.

— Какая?

— Ты верно сказал: освободиться надо. Но это, по моим прикидкам, произойдет не очень скоро. — Сашка посмотрел на Лысого, тот кивнул. — Не очень скоро… но можно попробовать изменить режим.

— Это как? — голос Виталия звучал удивленно.

— Ты в курсе, что есть тюрьма на улице Лебедева?

— Детская-то? В курсе, конечно. А что?

— Нужно переводиться туда. Там условия содержания значительно легче.

Несколько секунд Лысый молча смотрел на Зверева.

— Там ведь малолетки, Саша… мы-то каким боком?

— Видишь ли, какое дело… Есть внутренняя инструкция ГУИН, согласно которой в каждой камере с малолетками должен находиться один взрослый. Милые детки, если их оставить без присмотра, устраивают такой беспредел — только держись! Поэтому и подселяют к ним мужика с крепким характером. Такого, чтобы сумел круто поставить на место. Понял?

— Понял, — оживился Лысый. — А как это сделать?

— Сделать это можно, используя наши возможности суммарно. Слушай…

За дверью снова прозвучали шаги. Сашка посмотрел на часы и начал быстро излагать Виталию свой план. Виталий слушал внимательно, кивал бритой головой.

— О'кей, — сказал он. — Я все понял… Завтра-послезавтра адвокат свяжется с твоим человеком. Думаешь, получится?

— Должно получиться, Виталий, должно. Еще года три назад было бы нереально, а теперь, в нашем бардаке беспредельном… Я вон сейчас шел сюда — Кирпича встретил. Идет дядя Слава по коридорчику тюремному, не скрываясь бутылку «Абсолюта» несет. Вот так!

— Опять Кирпича заарканили? — сказал, улыбаясь, Лысый. — Нужно будет с дядей Славой пообщаться… под «Абсолют».

Время еще оставалось. Посидели, покурили. На душе у обоих стало немного полегче: определились конкретные направления действий. Какой результат они дадут — еще неясно, но тем не менее всяко лучше, чем сидеть сложив руки и ждать, пока чужой дядя равнодушно решает твою судьбу.

— А знаешь что, Саня, — сказал Лысый, — не нравится мне вся эта история вокруг твоей подруги. Что-то здесь не так.

— В ней все не так, начиная с поведения Джабраилова. Не должен был он заяву написать. Ну никак не должен… а написал! Что-то его к этому подтолкнуло. Но что?… Я предполагаю, что это мог быть большой мент. Вот только как он-то узнал? От кого?

— Либо от — извини — женушки своей, либо от Магомеда. Других, Саша, вариантов нет.

— От Насти? — спросил, выдыхая дым, Зверев. — Нет, это совершенно нереально. Нет, Виталий, нет. Скорее всего, Паша барыге не доверял и подвел к нему человечка, а тот и засек что-то неладное…

— Слеп ты, Саня, как все, — Лысый усмехнулся, — влюбленные. Дельце-то с душком, и все стрелки на тебя сводятся. И если бы я тебя не знал…

— Тогда — что?

— Сам понимаешь — разговор был бы другой. Стас предлагал с тобой поработать. А он — поверь мне — это умеет.