Ураган. Книга 1. Потерянный рай - Джеймс Клавелл (1986)

Грузовики с солдатами на полной скорости ворвались в ворота и помчались через поле под градом пуль со стороны основной части базы, где располагались ангары, казармы и административные здания. Другие грузовики понеслись по дороге вдоль периметра базы, стреляя на ходу, потом к ним присоединился гусеничный бронетранспортер «Брен», изрыгая огонь из своих пулеметов. Ошеломленный Петтикин с ужасом узнал на касках эмблему «Бессмертных» и разглядел их погоны. Следом за ними появились бронированные автобусы с военизированной полицией и еще какими-то людьми, которые рассредоточились на его стороне базы, оцепив ее. Прежде чем он успел сообразить, что происходит, четверо из них схватили его и потащили к одному из автобусов, что-то крича на фарси.

– Ради всего святого, да не говорю я на фарси! – кричал он им в ответ, стараясь вырваться из их рук.

Тогда один из них ударил его кулаком в живот, и он рыгнул, вырвался на свободу и ударил своего обидчика в лицо. Другой тут же выхватил пистолет и выстрелил. Пуля пробила ворот его парки и с жутким взвизгом срикошетила от автобуса, оставив после себя крупинки горящего кордита. Петтикин замер. Кто-то наотмашь хлестнул его по губам, остальные принялись осыпать его ударами и пинками. В этот момент рядом появился полицейский.

– Американец? Ты американец? – зло спросил он на плохом английском.

– Англичанин, – выдохнул Петтикин. Его рот был полон крови, он пытался вырваться от иранцев, прижавших его к капоту автобуса. – Я из вертолетной компании «С-Г», и это моя…

– Американец! Диверсант! – Полицейский сунул пистолет в лицо Петтикину, и тот увидел, как палец напрягся на курке. – Мы в САВАК знаем, вы, американцы, – причина всех наших бед!

Тут сквозь марево обуявшего его ужаса Петтикин услышал голос, прокричавший что-то на фарси, и почувствовал, как державшие его железные руки ослабли. Не веря своим глазам, он увидел возникшего перед ними молодого британского капитана-десантника в защитном комбинезоне и красном берете и двух невысоких тяжеловооруженных солдат с восточными лицами, с гранатами на портупее, рюкзаками за спиной. Капитан с безмятежным видом подбрасывал в левой руке гранату, словно это был апельсин; чека гранаты была на месте. На поясном ремне у капитана висел револьвер и странной формы нож в ножнах. Внезапно он прекратил играть гранатой и показал сначала на Петтикина, потом на 206-й, сердито заорал на полицейских на фарси, повелительно махнул рукой и отдал Петтикину честь.

– Черт подери, смотрите на них построже, капитан Петтикин! – быстро произнес он с приятным шотландским выговором, потом сбил руку полицейского с руки Петтикина.

Один из полицейских начал было поднимать автомат, но остановился, увидев, как капитан выдернул из гранаты чеку, продолжая удерживать скобу на месте. В тот же миг два его солдата щелкнули затворами автоматических винтовок, держа их небрежно, но наготове. Тот из двоих, что был постарше, широко улыбнулся и проверил, легко ли вынимается нож из ножен.

– Ваша вертушка готова к взлету?

– Д-да… да, готова, – промямлил Петтикин.

– Заводите ее, и как можно быстрее. Дверцы оставьте открытыми, а когда будете готовы взлетать, дайте мне знак, покажите большой палец, и мы все к вам заберемся. Приготовьтесь уходить отсюда низко и быстро. Давайте! Тензинг, пойдешь с ним. – Офицер ткнул большим пальцем в вертолет, стоявший от них в пятидесяти шагах, повернулся назад, опять перешел на фарси, обругал полицейских и приказал им убираться на другую сторону базы, где перестрелка стала чуть менее ожесточенной.

Солдат, которого он назвал Тензингом, зашагал рядом с Петтикином, все еще не вполне пришедшим в себя.

– Пожалуйста, быстрее, сахиб, – сказал Тензинг и прислонился к одной из дверец, держа винтовку наготове.

Петтикин в понуканиях не нуждался.