Опьяненный страстью - Адриенна Бассо (2010)

– Не могу. Но я благодарен вам за предложение.

Доротея еще раз обняла его, жалея, что не может ничего сказать или сделать, чтобы заставить его передумать. Было так грустно расставаться с Ролли теперь, когда они узнали правду.

Картер протянул руку. После недолгого колебания майор пожал ее. На глаза Доротеи навернулись слезы. Насколько иначе могли бы сложиться их судьбы, если бы Эмили не солгала герцогу. Картер имел бы брата, о котором всегда мечтал, Ролли – семью, в которой так нуждался.

– Вы уже решили, куда отправитесь? – спросила Доротея, когда они провожали майора к парадной двери.

– Пока нет.

Ролли улыбнулся, и Доротея поняла, что тяжкий груз наконец свалился с его плеч и у него отлегло от сердца. Хотя бы за это следовало благодарить судьбу.

– Вы будете по крайней мере писать нам? – спросил Картер.

– Я постараюсь.

С этими словами Ролли повернулся и вышел.

– Мы прибываем в Рейвнзвуд, дорогая. Повернись, чтобы я мог как следует застегнуть тебе платье.

Доротея лениво повернула голову и посмотрела на мужа. Он сидел рядом с ней в карете: волосы гладко причесаны, на безупречном костюме ни складочки, все пуговицы аккуратно застегнуты, – в то время как ее одежда была в совершенном беспорядке.

Как это ему удалось?

Всего десять минут назад они слились в жарком объятии. Юбка Доротеи была задрана вверх и обмотана вокруг талии, а сюртук, жилет, галстук и рубашка Картера валялись на полу. Они не могли насытиться друг другом, обнимаясь и прижимаясь, обмениваясь жадными поцелуями и жаркими ласками.

Их тела раскачивались в унисон движению кареты, усиливая наслаждение от любовной игры. Но истинно незабываемым для Доротеи делали этот опыт нежные слова любви, которые Картер нашептывал ей на ухо.

– Если бы я только знала, что заниматься любовью в движущейся карете так неописуемо приятно, я бы настояла, чтобы мы занялись этим в тот первый раз, когда отправились в Рейвнзвуд после венчания, – сказала Доротея, проводя пальцем по щеке и подбородку мужа.

Силы небесные, до чего же он красив.

– Это моя вина, – улыбнулся Картер. – Я неправильно судил о тебе. Но клянусь, этого больше никогда не случится.

Она радостно улыбнулась, ощущая себя бесконечно счастливой, повернулась к Картеру спиной и он проворно застегнул ей платье. Карета замедлила ход, повернула и подпрыгнула, угодив колесом в выбоину.

Доротея выглянула в окно. Вдали уже показался особняк, и она почувствовала необычайное возбуждение. К тому времени как карета остановилась перед парадным входом, она едва не подскакивала на своем сиденье.

– Вот мы и дома, – объявила она.

Картер первым вылез из кареты, затем повернулся и вынес жену на руках.

Доротея глубоко вздохнула, наслаждаясь всем, что ее окружало: светом и теплом солнца, приветливыми улыбками слуг, радостным лаем ее дорогого Ланселота. «О господи, как же он вырос!»

Но больше всего согревала ей душу любовь, которую она видела в глазах Картера.

Эпилог

Год спустя

Празднование шестидесятилетия герцога Гейнсборо ознаменовало открытие светского сезона в Лондоне. Оно было безоговорочно признано самым значительным событием в высшем обществе за прошедший год. Все стремились попасть на это торжество. Чтобы получить заветное приглашение, люди прибегали к всевозможным ухищрениям. Пускали в ход все знакомства и связи, одолевали друзей и родственников слезными просьбами в неслыханных доселе масштабах, чтобы только их имена включили в список гостей. Те, кому посчастливилось оказаться в числе избранных, говорили об этом долгое время, отлично зная, что это обеспечивает им принадлежность к высшему свету.