Роковой поцелуй - Джорджетт Хейер (1935)

Вскоре он отправился куда-то с мистером Фитцджоном, а мистер Тавернер, повернувшись к Джудит, которая, тихонько сидя у камина, занималась вышивкой, спросил:

– Как Перри себя чувствует? По-моему, он выглядит больным. Или мне это только кажется?

– Ему и впрямь нездоровится, – ответила Джудит. – Долгое время его беспокоил сильный кашель – он подхватил простуду по дороге в Уорт, но теперь, полагаю, идет на поправку.

– Вы правильно делаете, что увозите его из Лондона. Еще одна такая неудача, и он останется, как говорят, без гроша в кармане.

Джудит вздохнула.

– Я не могу запретить ему играть, кузен. Мне остается лишь полагаться на лорда Уорта. Он выдает Перри содержание и, насколько мне известно, приглядывает за ним.

– Приглядывает за ним! Скажите уж – приглядывает за его состоянием, и тогда, быть может, я поверю вам! Мне из надежного источника доподлинно известно, что, вставая из-за стола, за которым играли в макао в «Вотьерзе» пару месяцев тому, лорд Уорт положил в карман кучу расписок Перри на четыре с чем-то тысячи фунтов!

Она подняла на него глаза, и на ее лице отразились тревога и недоверие, но ответить ей помешало появление капитана Одли. Тот прогуливался по Брук-стрит и просто не мог пройти мимо, не засвидетельствовав свое почтение мисс Тавернер. Джудит, познакомив мужчин, с радостью отметила, что они отнеслись друг к другу без натянутой холодной вежливости, возникшей после знакомства Уорта и ее кузена. Манеры капитана Одли оказались слишком непринужденными, чтобы это могло случиться. Они обменялись сердечным рукопожатием, мистер Тавернер позволил себе какое-то вежливое замечание о ране капитана, и разговор моментально перешел к событиям на полуострове. В Англии совсем недавно стало известно о штурме Сьюдад-Родриго; поговорить им было о чем, поэтому следующие полчаса, к обоюдному удовлетворению, пролетели незаметно. После ухода капитана мистер Тавернер назвал его приятным молодым человеком, с которым он был рад свести знакомство, и за обсуждением его достоинств неприятная первоначальная тема была забыта. Однако немного погодя Джудит вспомнила об их разговоре и, вновь увидевшись с Перегрином, пожелала узнать у него, правду ли сказал ей кузен.

Брат пришел в сильнейшее раздражение. Покраснев, он недовольно заявил:

– Мой кузен чересчур любопытен! Как ему не надоест совать нос в мои дела?

– Но, Перри, значит, это правда? Ты должен деньги лорду Уорту? А я-то думала, такое невозможно!

– Ничего подобного. И не забивай себе голову этими глупостями!

– Бернард сказал, что узнал это от одного из тех, кто присутствовал на той игре.

– Проклятье! Почему бы тебе не оставить меня в покое? Ну, играл я в макао за столом Уорта, но я ничего ему не должен.

– Бернард говорит, у лорда Уорта остались твои расписки на сумму в четыре тысячи фунтов.

– Бернард сказал! Бернард говорит! – сердито вскричал Перегрин. – Заявляю тебе: я не желаю вспоминать об этом деле! Уорт повел себя чертовски непозволительно, словно увидел нечто экстраординарное в том, что человек с моим состоянием взял да и проиграл несколько тысяч за один присест!

– То есть, он – твой опекун – выиграл у тебя огромную сумму?

– Я больше не желаю говорить об этом, Джудит! Уорт порвал мои расписки, на том дело и кончилось!

Она вдруг поняла, что испытывает несоразмерное чувство облегчения. Потеря четырех тысяч фунтов не грозила Перегрину разорением, но сам факт того, что Уорт выиграл у него такую сумму, неприятно поразил Джудит. Она не верила, будто он способен на подобное нарушение приличий, и теперь с радостью убедилась, что была права.