Дело Ливенворта (сборник) - Анна Грин (1926)

Окинув меня взглядом, от которого не укрылась ни одна подробность моей внешности и одежды, он указал на дверь наверху лестницы. Не дожидаясь дальнейших указаний, я поспешил туда, постучал в указанную дверь и вошел. Меня встретила широкая спина мистера Грайса, склонившегося над столом, который, вполне возможно, приехал на «Мейфлауэре»[14].

– Какая честь! – воскликнул он и, встав, со скрипом открыл и громко захлопнул дверцу огромных размеров печи, занимавшей всю середину комнаты. – Холодный денек сегодня, да?

– Да, – ответил я, внимательно рассматривая его, чтобы понять, в общительном он настроении или нет. – Но у меня слишком мало времени, чтобы замечать погоду. Моя тревога по поводу этого убийства…

– О да, – прервал он меня, поглядывая на кочергу, впрочем, я уверен, без враждебных намерений. – Довольно запутанный случай. Но, возможно, для вас все это – открытая книга. Я вижу, вы хотите что-то сказать.

– Да, только сомневаюсь, что это то, чего вы ждете. Мистер Грайс, с тех пор как я видел вас последний раз, в определенном вопросе моя вера переросла в настоящую убежденность. Вы подозреваете невинную женщину.

Если я ожидал, что после моего заявления сыщик проявит удивление, меня ждало разочарование.

– Весьма похвальное убеждение, – заметил он. – Отдаю вам должное, мистер Рэймонд.

Я подавил в себе вспыхнувшую было злость.

– Я настолько в этом убежден, – продолжил я, намереваясь как-то вывести его из себя, – что пришел сегодня сюда просить вас именем правосудия и обычной гуманности не возобновлять действия в этом направлении до тех пор, пока мы не поймем, что нет более истинного следа.

На лице его не отразилось интереса.

– Право же, – произнес он, – это довольно необычная просьба для такого человека, как вы.

Я не дал себя смутить.

– Мистер Грайс, – настойчиво сказал я, – если на имя женщины падает пятно, оно остается запятнанным навсегда. Элеонора Ливенворт слишком благородна, чтобы можно было обращаться с нею так бездумно в столь ответственное время. Уделите мне внимание, и, обещаю, вы не пожалеете об этом.

Он улыбнулся и, позволив своему взгляду переместиться с кочерги на ручку моего кресла, обронил:

– Хорошо. Я слушаю. Говорите.

Я достал из бумажника свои записи и положил их на стол.

– Что это? Заметки? – воскликнул он. – Очень, очень небезопасно. Никогда не доверяйте своих планов бумаге.

Не обращая внимания на его слова, я продолжил:

– Мистер Грайс, у меня было больше, чем у вас, возможности хорошо изучить эту женщину. Я видел ее в положении, которого не может занимать виновный человек, и у меня нет ни малейших сомнений в том, что не только ее руки, но и сердце чисты. Возможно, она знает какие-то тайны, связанные с этим преступлением, этого я не отрицаю. А если бы отрицал, ключ, обнаружившийся у нее, доказал бы, что я не прав. Но что с того? Неужели вы хотите опозорить столь прекрасное существо за то, что она утаивает какие-то сведения, которые явно считает своим долгом не разглашать, тогда как небольшой хитростью мы можем добиться своего и без них?

– Но если это так, – возразил сыщик, – как нам добыть интересующие нас сведения, не воспользовавшись пока что единственной имеющейся у нас зацепкой?

– Зацепки, данные вам Элеонорой Ливенворт, никогда не приведут к ним.

Его брови выразительно приподнялись, но он ничего не сказал.

– Кто-то, знакомый с твердостью, щедростью и, возможно, любовью мисс Элеоноры Ливенворт, использует ее. Давайте поймем, кто обладает силой, достаточной, чтобы управлять ею, и мы найдем того, кого ищем.

– Гм… – только и произнес мистер Грайс через сжатые губы.

Но я ждал ответа, поэтому молчал.

– Выходит, у вас есть кто-то на примете, – наконец промолвил он, но каким-то скучным тоном.

– Имен я не называю, – ответил я. – Мне просто нужно время.

– Значит, вы намерены лично заняться этим делом?

– Да.