Дело Ливенворта (сборник) - Анна Грин (1926)

– Я потрясен, – промолвил мистер Грайс и подмигнул мне таким медленным, демоническим манером, что в ином настроении я бы пришел в ярость. – Вот если бы вы сказали, что это другая леди, – он указал на фотографию на камине, – я бы нисколько не удивился.

– Эта? Никогда не видел этой леди, но она… Не могли бы вы сказать мне ее имя, сэр?

– Если то, что вы говорите, правда, ее зовут миссис Клеверинг.

– Клеверинг? Да, такая была фамилия у того джентльмена.

– И она очень красива, – добавил мистер Грайс. – Моррис, вы что-нибудь нашли?

Вместо ответа В поставил на стол бутылку и стаканы.

Но мистер Кук пить не захотел. Думаю, его мучили угрызения совести, потому что, переведя взгляд с фотографии на В, а потом с В на фотографию, он сказал:

– Если своей болтовней я как-то навредил этой леди, никогда себе не прощу. Вы говорили, что я помогу ей, если вы меня обманули…

– Я вас не обманул, – перебил его В, как обычно, резко. – Спросите у этого джентльмена, он подтвердит, что мы все хотим миссис Клеверинг добра.

Он указал на меня, но я был не в настроении отвечать. Я не мог дождаться, когда мы останемся с мистером Грайсом наедине, чтобы узнать причину самодовольной мины, которая появилась на его лице.

– Мистеру Куку можно не волноваться, – заметил сыщик. – Думаю, он может выпить стаканчик горячительного для укрепления сил и без страха отправляться в номер, который снял для него мистер Моррис. Дайте ему стакан, пусть сам себе нальет.

Но прошло добрых десять минут, прежде чем мы смогли избавиться от этого человека и его напрасных сожалений. Образ Мэри пробудил в его сердце скрытые чувства, и я мог лишь дивиться красоте, способной всколыхнуть как высокое, так и низкое. Но в конце концов коварному В удалось его соблазнить, и Кук ушел.

Когда мы остались с мистером Грайсом вдвоем, переполнявшие меня смешанные чувства, должно быть, отразились на лице, потому что после нескольких минут зловещего молчания он очень сурово, но все же с едва различимыми нотками замеченного мною ранее самодовольства произнес:

– Эта новость, кажется, расстроила вас. А меня нет. – Рот его захлопнулся, как капкан. – Я ждал этого.

– Ваши выводы, должно быть, сильно отличаются от моих, – ответил я, – иначе вы бы увидели, что эта новость меняет характер всего дела.

– Она не меняет истины.

– Какой истины?

Мистер Грайс сделался необычайно задумчивым и самым низким голосом, на какой был способен, произнес:

– Вам очень хочется это узнать?

– Узнать правду? А разве не ее мы ищем?

– В таком случае, – сказал он, – насколько я понимаю, характер дела изменился, причем к лучшему. Пока мисс Элеонора считалась его женой, ее поступки можно было объяснить, но саму трагедию – нет. Зачем ей или ее мужу желать смерти человеку, щедрость которого умерла бы вместе с ним? Но когда выяснилось, что женой была мисс Мэри, наследница… Теперь все сошлось, мистер Рэймонд. Разбирая дела, подобные этому, всегда нужно помнить о том, кому смерть жертвы выгоднее всего.

– Но молчание мисс Элеоноры… Ее попытки утаить некоторые улики и доказательства… Как вы это объясните? Я могу понять, когда женщина старается защитить мужа от последствий преступления, но чтобы спасать мужа двоюродной сестры – никогда.

Мистер Грайс скрестил ноги и мягко промолвил:

– Так вы по-прежнему полагаете, что мистера Ливенворта убил мистер Клеверинг?

Посмотрев на него с неожиданно охватившими меня сомнениями и страхом, я повторил:

– По-прежнему?

– Мистер Клеверинг – убийца мистера Ливенворта?

– А что же еще остается думать? Вы же не… вы же не считаете, что мисс Элеонора намеренно помогла сестре выбраться из трудного положения, отняв жизнь у их общего благодетеля?

– Нет, – ответил мистер Грайс. – Нет, я не считаю, что Элеонора Ливенворт замешана в этом деле.