Разделенные - Нил Шустерман (2012)

– Ну, и куда же мы приехали? – спрашивает Ной, пока фургон, замедляя ход, катится по центральному проходу между самолетами – своего рода главной и самой оживленной «улице» Кладбища, по обе стороны от которой стоят самые большие самолеты. Каждый из них носит имя, данное кем-то из давно покинувших лагерь беглецов, и вместе они составляют основной «жилой микрорайон» Кладбища. Главное общежитие для девочек называется «Крэш-Мама»; уцелевший со времен Второй мировой бомбардировщик, переоборудованный в компьютерный центр и пункт связи, носит имя «Ком-Бом». Фургон останавливается у лайнера, который называют МЧ, что означает «Международное чистилище», – место, где новички вроде Ноя живут до тех пор, пока им не подберут работу и не интегрируют в сообщество.

– Мы на Кладбище. Здесь ты будешь жить, пока тебе не исполнится семнадцать, – объясняет Коннор.

– Черта с два я до этого доживу, – возражает Ной. Так отвечает большинство новичков, и Коннор привычно игнорирует его реплику.

– Хайден, раздобудь ему постельное белье и отведи в Чистилище. Утром посмотрим, что он умеет.

– Так что, я теперь вонючий бродяга? Беглец? – спрашивает Ной.

– Беглецами нас называют они, – объясняет ему Хайден, – а мы предпочитаем называть себя Уцелевшими. Что касается вони, то тебе и вправду стоит посетить нашу баню при первой возможности.

Ной свирепо фыркает, как раздраженный бык, что вызывает у Коннора улыбку.

Термин «Уцелевшие» придумал Хайден, потому что слова «беглец» и «трудный подросток» ничем не отличаются от ярлыков, которые навешивает на ребят враждебный мир.

«Тебе бы в политики податься», – предложил тогда Коннор. В ответ Хайден заявил, что от политики его тошнит.

Из ребят, сидевших вместе с Хайденом, Коннором и Рисой в убежище у Сони, уцелела лишь эта троица, и то, что им пришлось пережить, сплотило их так, будто они дружили с детства и вместе росли.

Ной с Хайденом отправляются в Чистилище, и на долю Коннора выпадает несколько драгоценных мгновений тишины и покоя. Он смотрит на «Дос-Мак» – самолет, в котором живет Риса. За иллюминаторами темно, как и в других самолетах, но еще пару минут назад ему почудилось, что Риса выглянула на шум подъезжающего фургона, чтобы убедиться, что Коннор вернулся и с ним все в порядке.

– Даже и не знаю, как назвать эти твои миссии – благородством или глупостью, – сказала она ему однажды.

– Может быть, это и то и другое? – предположил он.

Но на самом деле он участвует в этих вылазках только потому, что спасать ребят, каждого по отдельности, ему приятней, чем встречать самолеты с группами из убежищ или руководить Кладбищем. Эти миссии не дают ему сойти с ума.

Когда его оставили за старшего, подразумевалось, что это временно. Члены Сопротивления собирались подобрать достойную замену для Адмирала. Они искали человека, который в глазах общества мог бы сойти за хозяина свалки старых самолетов. Но потом стало понятно, что это никому не нужно. Перед въездом на территорию и так стоит трейлер, служащий офисом Кладбища, и в нем работают люди, которые ведут всю необходимую документацию. Коль скоро Коннору удается справляться с жителями лагеря, работа по демонтажу самолетов продолжается, ребята не голодают и ведут себя тихо, Сопротивлению нет нужды нанимать кого-либо еще на роль владельца бизнеса.

– Обозреваешь владения?

Коннор оборачивается и видит приближающегося Трейса.

– Это не мои владения, это моя работа, – отвечает он. – Новичка заселили?

– Ага. Такой капризный. Говорит, одеяло слишком грубое.

– Привыкнет. Все привыкают.

Трейс Ньюхаузер не беглец. Он служил рядовым в ВВС, но дезертировал, чтобы примкнуть к Сопротивлению, когда родители отдали на разборку его сестру. Он в самоволке уже полгода, но остается мясным теленком во всех смыслах этого слова: громадный парень, накачанный стероидами и не интересующийся ничем, кроме боевых искусств.