Война миров. В дни кометы - Герберт Уэллс (1906)

Байфлит был в смятении. Жители укладывались, и двадцать человек гусар, частью спешившись, частью верхом, торопили их. Три или четыре черных лазаретных фургона, с красными крестами на белом круге, и какой-то старый омнибус грузились на улице среди прочих повозок. Многие из жителей приоделись по-праздничному. Солдатам стоило большого труда растолковать всю опасность положения. Какой-то старичок сердито требовал от капрала, чтобы захватили его большой ящик и около двух дюжин цветочных горшков с орхидеями. Капрал хотел их оставить. Я подошел и дернул старичка за рукав.

– Знаете вы, что там делается? – спросил я, показывая на вершины соснового леса, скрывавшего марсиан.

– Что? – обернулся он. – Я говорю им, что этого нельзя бросать.

– Смерть! – крикнул я. – Смерть приближается! Смерть!

Не знаю, понял ли он мои слова. Я поспешил за артиллеристом. На углу я обернулся: солдат ушел от старичка, который стоял возле своих горшков с орхидеями и смотрел растерянно в сторону леса.

Никто в Уэйбридже не мог сказать нам, где помещалась штаб-квартира. Такого беспорядочного оживления не увидишь даже в городе. Повозки, экипажи, лошади всех сортов. Почтенные жителя местечка, спортсмены в одежде для гольфа и гребли, нарядно одетые женщины – все укладывались. Помогали даже катающиеся по реке. Дети галдели и были очень довольны такой удивительной переменой в их воскресном времяпрепровождении. Среди всеобщей суматохи почтенный викарий, не обращая ни на что внимания, под звон колокола служил раннюю обедню.

Мы с артиллеристом присели на ступеньку у колодца и наскоро перекусил. Патрули – уже не гусары, а гренадеры в белом – предупреждали жителей и просили их или уходить, или прятаться по погребам. как только начнется стрельба. Переходя через железнодорожный мост, мы заметили большую толпу около станции. Платформа кишела людьми и была завалена ящиками и узлами. Обычное расписание было нарушено, вероятно, для того, чтобы подвести войска и орудия к Чертси; после я слышал, что произошла страшная давка из-за мест в экстренных вечерних поездах.

Мы оставались в Уэйбрдже до полдня. К двенадцати часам мы были у Шеппертонского шлюза, где сливаются Темза и Уэй. Немало времени мы потратили также на то, чтобы помочь двум старушкам нагрузить их тележку. В устье Уэя три рукава. Здесь причаливают лодки и находится паром. По ту сторону над деревьями Шеппертона виднелась харчевня с лужайкой, а дальше колокольня шеппертонской церкви – теперь она заменена шпилем.

Здесь мы встретили целую толпу беженцев. Хотя бегство еще не стало паническим, все же желающих переехать было гораздо больше, чем могли вместить лодки. Люди шли, задыхаясь под тяжелыми ношами. Муж с женой тащили даже небольшую входную дверь от своего дома, на которую сложили разный домашний скарб. Какой-то человек сказал нам, что хочет попытаться уехать со станции в Шеппертон.

Слышались крики, и нашелся даже один шутник. Многие думали, что марсиане великаны, похожие на людей: они могут напасть на город и разорить его, но, конечно, в конце концов должны погибнуть. Часто посматривали через Уэй на луга около Чертси, но там не было ничего особенного.

По ту сторону Темзы, кроме того места, где причаливали лодки, тоже все было спокойно – полный контраст по сравнению с Сурреем. Народ, выходивший там из лодок, рассыпался по улице. Большой паром только что перевалил через реку. Три или четыре солдата стояли на лужайке возле харчевни и подшучивали над женщинами, не предлагая своей помощи. Харчевня была закрыта.

– Что там? – крикнул вдруг один лодочник.

– Тише, глупая! – унимал какой-то человек возле меня лаявшую собаку.

Звук повторился на этот раз со стороны Чертси, заглушенный какой-то гул – выстрел из пушки.