Горячая шестерка - Иванович Джанет (2002)

Колокола перестали звенеть, желудок тоже успокоился. Рейнджер поднял меня на ноги и снял с меня куртку.

Я вытерла нос футболкой.

– Ты давно здесь? – спросила я.

– Я вошел, когда он в тебя выстрелил.

Мы оба уставились на рану.

– Кость не задета, – констатировал Рейнджер. – Особой жалости ты этой раной не вызовешь. – Он повел меня в кухню и приложил к руке несколько бумажных полотенец. – Попробуй прочистить, а я поищу лейкопластырь.

– Лейкопластырь! Ты с ума сошел! У меня пулевая рана!

Он вернулся с моей аптечкой, стянул лейкопластырем рану, сверху положил вату и забинтовал. Отступил на шаг и посмотрел на меня.

– Что-то ты бледновата.

– Я думала, мне пришел конец. Он бы наверняка меня убил.

– Так ведь не убил?

– Ты когда-нибудь думал о том, что можешь умереть?

– Много раз.

– И?

– И не умер. – Он взял мой телефон и позвонил Морелли. – Я в квартире у Стеф. Мы тут упаковали Гомера для вас, так что приезжайте. И «Скорая» бы не помешала. Стефани схлопотала пулю в руку. Кость не задета, но пусть посмотрят врачи.

Он обнял меня и прижал к себе. Я положила голову ему на грудь, а он зарылся носом в мои волосы и поцеловал куда-то за ухом.

– Ты в порядке? – спросил он.

Ни о каком порядке не могло быть и речи. В большем непорядке трудно находиться. Я пребывала в том еще состоянии!

– Конечно, – сказала я, – все хорошо.

Я почувствовала, что он улыбается.

– Врушка.

* * *

Морелли увидел меня только в больнице.

– Ты в порядке?

– Рейнджер задал мне тот же вопрос пятнадцать минут назад, и тогда ответ был отрицательным. Но сейчас уже лучше.

– Как рука?

– Думаю, не слишком серьезная рана. Жду, когда меня посмотрит врач.

Морелли взял мою руку и поцеловал в ладонь.

– Мне кажется, у меня сердце дважды останавливалось, когда сюда ехал.

Поцелуй отозвался во всем моем теле.

– Все хорошо. Честно.

– Я должен убедиться лично.

– Ты меня любишь, – удивленно произнесла я.

Его лицо стало напряженным, он слегка кивнул:

– Я тебя люблю.

Рейнджер тоже любил меня, но немного на свой манер. Он вообще был не от мира сего.

Двери в приемную распахнулись, и туда влетели Конни и Лула.

– Мы слышали, тебя ранили, – сказала Лула. – Что происходит?

– Господи, да это правда, – запричитала Конни. – Посмотри на свою руку! Как это случилось?

Морелли встал.

– Я хочу быть в участке, когда они доставят Рамоса. И теперь, когда сюда прибыли основные войска, я чувствую себя лишним. Позвони мне, как только доктор тебя посмотрит.

* * *

Из больницы я решила отправиться в дом родителей. Морелли все еще был занят – допрашивал Рамоса, а мне не хотелось оставаться одной. Я попросила Лулу остановиться сначала у дома Дага, чтобы достать у него теплую рубашку, которую можно было бы надеть поверх футболки.

Даг и Лунатик сидели в гостиной и смотрели передачу по новому телевизору с огромным экраном.

– Эй, дружок, – сказал Лунатик, – ты только посмотри на этот телик. Обалденный, правда?

– Мне казалось, вы прекратили скупать краденое.

– Вот тут самый балдеж, – заявил Лунатик. – Это только что купленный телевизор. Мы его даже не крали, дружок. Говорю тебе, пути господни неисповедимы. Не успел ты подумать, что все твое будущее сплошное дерьмо, как, бац – получаешь наследство.

– Поздравляю, – сказала я. – И кто же умер?