Трон черепов - Питер Бретт (2015)

– Энкидо убил алагай-оборотень, телохранитель одного князька Най, – продолжила Инэвера. – Эти демоны-хамелеоны способны принимать любые формы, реальные или воображаемые. Я наблюдала самого Избавителя в решительном бою с одним таким. Энкидо погиб, исполняя свой долг – защищая Аманвах, Сиквах и их достопочтенного мужа, сына Джессума. Ваши кузины живут благодаря его жертве.

Ашия кивнула, смещая свой центр, чтобы принять новости.

– Этот… оборотень еще жив? – Если да, она изыщет способ выследить и убить его, даже если придется последовать за ним в бездну Най.

Инэвера покачала головой:

– Аманвах и сын Джессума ослабили эту тварь, но его нечестивую жизнь забрала в итоге дживах ка Пар’чина.

– Должно быть, она и правда грозна, если сумела преуспеть там, где потерпел неудачу наш господин, – заметила Ашия.

– Берегитесь ее, если ваши пути когда-нибудь пересекутся, – согласилась Дамаджах. – Она почти так же сильна, как ее муж, но оба они, боюсь, впитали слишком много магии алагай и сделали своей частью безумие, которое ей сопутствует.

Ашия свела руки в мольбе, продолжая смотреть в пол:

– Мои сестры по копью и я умоляем Дамаджах позволить нам выйти в ночь и убить в его честь по семь алагай каждой, по одному за каждый столп Небес, чтобы направить нашего погибшего господина в странствие одиноким путем.

Дамаджах быстро шевельнула пальцами:

– Разумеется. Пособите шарумам.

Рука Ашии работала с точностью, рисуя метки на ногтях, далеко не модных, как у изнеженных жен и некоторых дама’тинг. Ученицы Энкидо стригли их на боевой манер, оставляя чуть длиннее, чем «под корень», чтобы было удобнее обращаться с оружием.

Но Ашия не собиралась когтить алагай. Для этого лучше всего подходили нож или острие копья. У нее были другие намерения.

Краем глаза она наблюдала за сестрами по копью: тишина нарушалась лишь звуками, что издавались маслом и кожей, прошивкой и полировкой по ходу того, как готовилось оружие к наступающей ночи.

Дамаджах дала своим кай’шарум’тинг копья и щиты из меченого стекла, во многом похожие на оружие Копий Избавителя. Точить лезвия было не нужно, но рукояти и ремни играли не меньшую роль, и Энкидо, регулярно осматривавший их экипировку, никогда не оставался доволен. Один-единственный кривой стежок на ремне щита, едва заметный и не влияющий на боевые качества, – и он голыми руками выдирал толстую кожу, заставляя владелицу менять ее целиком.

К другим несовершенствам он относился не столь деликатно.

В Даре Эверама остались три кай’шарум’тинг: Ашия, Мича и Джарвах. Мича и Джарвах были законными дочерьми Избавителя, но – от жен из даль’тинг, Таладжи и Эвералии. Им тоже отказали в белом.

Их кровь могла ставить их выше племянниц Избавителя, но Ашия была на четыре года старше Мичи и на шесть – Джарвах. Девушки обладали телами женщин благодаря магии, которую поглощали еженощно, но продолжали смотреть на Ашию, как на руководителя.

В число шарум’тинг ежедневно входило все больше женщин, но только тех, в ком текла кровь Избавителя. Только они носили белые покрывала.

Только их обучил Энкидо.

В сумерках городские ворота открылись, чтобы выпустить шарумов на огромную территорию, которую они нарекли Новым Лабиринтом. Двумя часами позже, когда пала ночь, через стену бесшумно перемахнули три кай’шарум’тинг и полдюжины их новых сестер по копью.

Приказ Дамаджах «пособить» шарумам был предельно ясен. Они станут охотиться на внешних границах Нового Лабиринта, где демонов больше всего, и присматривать за безрассудными шарумами, которые так напитаются магией и возжелают резни, что позволят себя окружить.