Бусидо - Ямамото Цунэтомо, Юдзан Дайдодзи (1998)

Это подобно тому, как если бы среди дзэнских монахов кто-нибудь, еще в юности забросивший учение, лишь благодаря лысой голове и почтенному возрасту получил бы вдруг ранг тёро или осё, стал бы ходить в пышных одеждах с мухобойкой в руках и управлять множеством собратьев. Если бы недостойный монах каким-либо неправедным образом вдруг достиг такого, он стал бы посмешищем, был бы опозорен и изгнан, дабы не повредить установившемуся порядку. Увы, не так обстоит дело с теми самураями, которых назначают на высшие посты при всей их неспособности, а ведь они подвергают риску жизни всех подчиненных, а потери, которые они могут вызвать, огромны. Поэтому, как только у них появляется время, самураи должны прилежно учиться, чтобы обрести глубокое понимание правил армии и ведения битвы, ибо изучение и практика – вот самое необходимое для командующего.

Правильное и неправильное

Воин должен глубоко понимать эти два качества. Если он знает, как делать одно и избегать другого, он обрел бусидо. Правильное и неправильное – это не что иное, как добро и зло, и, хотя я не отрицаю, что различие между словами незначительно, поступать правильно и делать добро считается утомительным, а поступать неправильно и делать зло – легким и приятным, поэтому естественно, что многие склоняются к неправильному и злому и не любят правильное и доброе. Но быть непостоянным и не различать правильное и неправильное противоречит разуму, поэтому тот, кто различает их и при этом поступает неправильно, является не самураем, а грубым и неотесанным существом. Причина тому – неумение управлять собой. Само по себе это, может, и не звучит так плохо, но если посмотреть глубже, мы увидим, что все беды идут от трусости. Поэтому я утверждаю, что самураю необходимо воздерживаться от неправильного и стремиться к правильному.

В свершении правильного есть три степени. Например, человек отправляется в путешествие вместе с соседом, а у его спутника есть сто рё[24] золота, которые он, чтобы не нести с собой, оставляет в доме у этого человека до своего возвращения. При этом он никому ничего не говорит. Во время путешествия спутник вдруг умирает от переедания, или апоплексии, или еще чего-нибудь, так что не остается вообще никого, кто бы знал о деньгах. Иной, только из сочувствия или сострадания, и без всяких злых мыслей, сразу же сообщает об этом родственникам и возвращает им деньги. Поистине, этот человек поступает правильно. Другой пример. Предположим, что сосед, отдавший деньги, был мало с кем знаком, а родственников у него вообще нет, так что о деньгах никто не знает и даже никто не будет и спрашивать. И если тот человек, у кого их оставили, не слишком чист душой, он может счесть их подарком судьбы и подумать, что не будет ничего плохого в том, чтобы никому не говорить о них и оставить их у себя. Но потом он вдруг устыдится своих грязных мыслей и вернет деньги. Это – правильный поступок из чувства стыда, порожденного разумом. Наконец, может случиться так, что кто-либо из семьи или из слуг вдруг узнает о деньгах, и человек, утаивший их, приходит в ужас оттого, что о нем могут подумать или сказать в будущем, и потому возвращает все. Таков правильный поступок из чувства стыда, связанного с другими людьми. Но здесь мы можем спросить, как бы он поступил, если бы никто не знал о деньгах. Поэтому едва ли мы можем назвать его тем, кто, даже не зная, что является правильным, делает это.

Тем не менее в целом кодекс правильного поведения гласит, что в первую очередь мы должны чувствовать стыд из-за презрительного отношения своей семьи, слуг и друзей, затем из-за презрения знакомых и других людей и потому избегать неправильного и поступать правильно. Тогда это станет привычным, и со временем мы приобретем склонность к предпочтению правильного и ненависти к неправильному.