Марки королевы Виктории - Мейтланд Барри (2008)

– Не знаю, но могу догадываться. Иногда она приходила сюда, скажем так, в состоянии некоторого возбуждения. Я говорил: «Похоже, вы сегодня в хорошем настроении, принцесса». Она отвечала: «Да. Я посмотрела хороший фильм», – или: «Да, я была в „Голливуде“». Я говорил: «У вас, должно быть, завелся в „Голливуде“ приятель, принцесса?» Она отвечала: «Да, У меня в „Голливуде“ есть очень хороший друг».

Томазо сделал паузу, чтобы допить свой кофе.

– В Кэмден-Тауне находится маленький кинотеатр, где крутят заграничные фильмы. Называется «Голливуд». Думаю, там она с этим своим другом и познакомилась.

Кэти поднялась.

– Удовлетворены? – сказал Томазо.

– Вполне. Если узнаете что-нибудь о Сэмми, дайте мне знать, хорошо? Он пропал с нашего горизонта, а между тем нам необходимо срочно на него выйти. Может быть, он и сам пытается разыскать убийцу Евы.

По лицу Томазо пробежала тень.

– Может, есть еще что-нибудь, что мне следует знать? – сказала Кэти.

– Нет-нет. Но вы все-таки оставьте мне свой домашний номер. На тот случай, если понадобится с вами связаться. О'кей?

– Я редко бываю дома. Вот вам номер телефона моего офиса. Там всегда есть люди. Если меня не окажется на месте, вас выслушает другой детектив.

Томазо был разочарован.

– Может, останетесь на обед?

Кэти рассмеялась.

– Я, Томазо, не могу себе позволить не только здесь обедать, но даже съесть один-единственный салат.

Как бы то ни было, общение с Томазо настроило Кэти на положительное восприятие всего итальянского, и она по пути домой зашла в «Ла Каса Романа», чтобы взять навынос лазанью. Это небольшое заведение не только находилось неподалеку от ее жилища, но еще и обладало более приемлемыми для ее скромного бюджета ценами.

Поев и приняв ванну, Кэти уселась у окна своей маленькой квартирки и стала смотреть, как внизу на улице, освещенной уходившим закатным светом, загорались фонари – сектор за сектором, квартал за кварталом. Хотя Кэти удалось реконструировать несколько неожиданных поворотов этой истории – заключение Евы в подвале и ее побег, придуманный ею способ обманывать Сэмми и Тоби, ее источник получения наркотиков, – вопрос, как близко все это позволило ей подобраться к решению проблемы в целом, продолжал оставаться открытым.

Можно не сомневаться, что в деле об убийстве Евы Сэмми стал подозреваемым номер один. Он узнал о ее побеге около одиннадцати вечера, а его поздний звонок Ронни Уилксу свидетельствовал о его догадке о намерении жены укрыться в Кэнонбери. Должно быть, он туда и поехал, завершив хаотичные поиски вокруг собственного домовладения, в лесу и на аллее. Могло статься, что он наблюдал за ее квартирой, когда туда приехали Фицпатрик и Ева. Он подождал, пока мужчина уедет, вошел в квартиру и вступил с женой в конфронтацию. Интересно, она рассказала ему, как его надувала? Ирония развития событий могла очень сильно на него подействовать. В частности, тот факт, что она воспользовалась тем же самым средством, а именно: его разлюбезными марками, – чтобы переиграть его, как в свое время он переиграл ее отца, использовав марки с целью добиться его разрешения на брак. И если он после этого впал в ярость и убил ее, то было бы вполне естественно предположить, что он использовал их снова, придумав историю с похищением, лихо закрученную вокруг приближающегося аукциона марок фирмы «Кабот», о деталях которого он, вне всякого сомнения, был осведомлен задолго до его начала. Разумеется, ему нужен был помощник, мужчина, чтобы сделать необходимые звонки по пути в Хитроу и отослать последнее послание.