Хроника одного задания - Гончар Анатолий Михайлович

«Меня расстреляют»! — безучастно глядя на творившуюся вокруг вакханалию, подумал контуженный Хаваджи. — «Меня расстреляют»! — повторно промелькнувшая мысль сгинула, не оставив в опустошённом мозгу ничего, кроме ужасающей пустоты и бегущей боли. И когда его безучастное ко всему тело подхватили с трёх сторон и быстро потащили куда-то вниз, под обрывающийся обрывом склон, перед глазами мелькнуло обезображенное лицо Магомеда, но оно не вызвало у Хаваджи никаких эмоций. Но страшная в своей неизбежности мысль посетила раздираемое болью сознание вновь.

«Меня расстреляют»… — два слова, начертанные перед теряющим чёткость зрением, два вырывающихся в крике слова уже не как вероятностная возможность, а как свершившийся факт.

Вялый протест против такой несправедливости так и не успел обрисоваться в осязаемые контуры — толчок приподнятой земной поверхности, вскрик державшего его голову телохранителя, брызги чужой горячей крови, упавшие на лицо, удар о землю, боль в ударившемся о твёрдую поверхность камня виске, и сознание Мирзоева услужливо погрузилось в тёмную паутину беспамятства.

Старший прапорщик Ефимов

— Отход! — это в который раз за сегодняшний день я произносил это слово? Кажется, сотый. Ничего, лишь бы все живы… все… уже нет… уже не возможно… — Отход!

Дожидаюсь, когда мои разведчики сорвутся с места и устремляюсь следом.

— Спасибо «Воздух», спасибо! — повторяю я, но то ли вертолётчики меня больше не слышали, то ли оказались слишком заняты, но ответа не было. Спасибо! — повторяю я мысленно и движением рук подгоняю безмерно уставших, но и без того почти бегущих бойцов. За спиной слышатся новые разрывы, ответная стрельба сходит на нет, рокот двигателей — вертушки проносятся крайний раз и быстро удаляются к горизонту. Занятый происходящим, запинаюсь о перегораживающую путь ветку.