Но автономии и свободы выбора недостаточно для оправдания права на однополый брак. Если государство действительно нейтрально по отношению к моральной ценности любых интимных отношений, в которые люди вступают добровольно, тогда у него нет никаких оснований для ограничения брака, заключаемого двумя лицами. Государству следует одобрять и полигамные партнерства, если они существуют с согласия участников таких партнерств. В сущности, если государство действительно хочет быть нейтральным и уважать любой выбор, какой хотят сделать индивидуумы, ему следовало бы принять предложение Майкла Кинсли и перестать давать признание всем бракам.

Реальный вопрос дебатов о гомосексуальных браках — не свобода выбора, а вопрос о том, заслуживают ли однополые союзы почести и признания со стороны сообщества. Выполняют ли такие союзы цель брака как социального института? Говоря словами Аристотеля, вопрос состоит в простом распределении обязанностей и почестей. Это вопрос социального признания.

Несмотря на акцент, сделанный на свободе выбора, суд Массачусетса вполне определенно заявил, что не намерен открывать двери полигамным бракам. Суд не ставил под сомнение мысль, что государство может предоставлять общественное признание одним интимным союзам, а не другим; не призывал суд и к упразднению брака или к его отделению от государства. Напротив, мнение судьи Маршалл — это гимн браку как «одному из самых полезных и дорогих институтов нашего общества»[402]. Утверждается, что ликвидация государственного одобрения брака «разрушила бы жизненно важный принцип, организующий наше общество»[403].

Вместо того чтобы отменять одобряемый государством брак, Маршалл призывает, скорее, к расширению традиционного определения брака, к включению в это определение партнеров одного пола. Делая это, Маршалл выходит за пределы либеральной нейтральности для того, чтобы утвердить моральную ценность однополых союзов и предложить мнение о предназначении правильно понимаемого брака. Она замечает: брак — нечто большее, чем частная договоренность между двумя вступающими в соглашение взрослыми людьми; брак — форма общественного признания и одобрения. «В подлинном смысле, в каждом гражданском браке есть три стороны: два желающих соединиться супруга и одобряющее их желание Государство»[404]. Данная характеристика брака создает его значимый аспект: «Гражданский брак — это одновременно и глубоко личное обязательство, которое дают другому человеку, и подчеркнуто публичное празднование идеалов взаимности, товарищества, близости, верности и семьи»[405].

Если брак — почитаемый институт, какие добродетели он прославляет? Этот вопрос равносилен вопросу о цели, предназначении брака как социального института. Многие противники однополых браков утверждают, что главная цель брака — рождение потомства. Согласно этому доводу, однополые пары не имеют права на брак, поскольку не могут иметь потомства. Иначе говоря, у подобных пар нет соответствующей добродетели.

Эта телеологическая линия рассуждений лежит в основе противодействия однополым бракам, и Маршалл непосредственно берется за ее разбор. Она не претендует на нейтральное отношение к цели брака, но предлагает другую интерпретацию этой цели, конкурирующую с традиционной. Сущность брака, утверждает Маршалл, заключается не в рождении детей, а в исключительном, исполненном любви обязательстве, которое дают друг другу два партнера: быть или традиционными или гомосексуальными супругами.