Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов - Раввин Иосиф Телушкин

И когда дерутся люди, и ударят беременную женщину, и она выкинет, но опасности не будет, то тот, кто ее ударил, наказывается выкупом, какой наложит на него муж той женщины. И он платит через судей. Если же окажется опасность, то отдай душу за душу.

Шмот, 21:22-23

Из этого отрывка видно, что Тора не придает плоду статуса человеческой жизни. Если бы было иначе, то наказанием за убийство плода был бы не денежный штраф, а смерть, как и за убийство женщины. Поэтому аборт по еврейскому законодательству не является убийством.

Это единственное место в Торе, в котором говорится о правовом статусе плода. Два талмудических отрывка ясно показывают, что плод все же имеет право на существование и не может быть безнаказанно уничтожен.

Если у женщины тяжелые схватки (и ее жизнь в опасности), зародыш разрезают в утробе и вытаскивают по частям, так как жизнь женщины ценнее жизни зародыша. Но если большая часть младенца уже снаружи, нельзя его убивать. Ибо нельзя отдавать одну жизнь за другую (то есть плод считается человеком, только если «большая часть уже снаружи»).

Мишнa, Ohaлот 7:6

Разрешение Мишны расчленять плод, «так как жизнь женщины важнее жизни плода», заставляет думать, что без угрозы жизни матери такое действие непозволительно. Некоторые религиозные евреи используют этот отрывок, чтобы доказать, что аборты должны быть разрешены только в случае угрозы жизни матери. Другие, придерживающиеся более свободных взглядов, считают, что угрозу жизни можно распространить и на душевные страдания.

Хотя свободные взгляды звучат подозрительно современно, они основываются на другом отрывке, в котором разрешается аборт, чтобы избавить мать от душевных страданий:

(Если) женщина осуждена на смертную казнь и (после вердикта оказалось, что она беременна), мы не хотим, чтобы она рожала (и ее надо казнить немедленно).

Мишна, Аракбин 1:4

В течение многих лет преподавания я видел, что этот отрывок ранит чувства как сторонников абортов, так и их противников. Поэтому необходимо его прокомментировать. Так как только Верховный суд мог вынести смертный приговор, в Израиле не существовало инстанции для апелляций. (Представьте себе, что в Соединенных Штатах смертный приговор выносился бы только Верховным судом.) Приговор приводился в исполнение на следующий день, так как раввины считали, что промедление в этом случае будет пыткой для осужденного.

В приведенном, скорее всего теоретическом, законе (нет свидетельств о том, что подобное когда-либо случалось) ясно, что раввины считали жизнь плода не стоящей не только жизни матери, но и ее сильных душевных страданий.

Все равно, где бы я ни рассказывал об этом отрывке, меня спрашивали: «Зачем вообще казнить беременную женщину?» Действительно – другие народы, окружавшие евреев, – египтяне, греки и римляне – откладывали казнь до рождения ребенка. Почему так не поступали евреи?

Около семидесяти лет назад еврейский ученый Виктор Аптовицер исследовал этот вопрос в работе «Статус эмбриона в еврейском законодательстве». Аптовицер считал, что греки н римляне откладывали казнь беременной женщины по утилитарным, а не нравственным соображениям.

С их точки зрения, женщина была ненужным агрегатом, который можно было спокойно выкинуть на свалку. Но плод когда-либо мог быть полезным государству, и его нужно было тщательно охранять.

Взгляд же еврейского законодательства основан на нравственности. Осужденная женщина все равно достойна сочувствия. Так же, как мы жертвуем плодом, чтобы спасти жизнь матери, им жертвуют, чтобы спасти ее душу от страданий.