Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов - Раввин Иосиф Телушкин

Услышав это, они покинули пещеру. Они увидели, как фермеры пашут, сеют и разозлились, и сказали: «Эти люди уклоняются (от изучения Торы) которое ведет к вечной жизни и занимаются мирскими делами… (пытаясь заработать на жизнь и еду)».

Всё, на что они смотрели (с гневом), тут же охватывалось пламенем.

Тогда они услышали, как голос с Небес сказал: «Неужели вы вышли из пещеры затем, чтобы разрушить Мой мир? Тогда возвращайтесь в пещеру!» Они вернулись в пещеру еще на год, и когда вышли, уже спокойно относились к желанию людей заработать себе на жизнь и на ее удовольствия.

Вавилонский Талмуд, Шаббат 33б

Сравните аскета Шимона, считавшего изучение Торы единственным путем к святости, с его современником Гиллелем, умевшим находить святость в повседневных действиях:

Однажды после урока Гиллель вышел вместе со своими учениками.

Ученики спросили: «Куда ты идешь?» Он ответил: «Выполнить свой религиозный долг». «Какой долг?» – хотели знать ученики. Он ответил: «Я иду в баню, чтобы помыться». Ученики были поражены и спросили: «Разве это и в самом деле религиозный долг?»

Он ответил: «Да! Если тот, кого назначили мыть и чистить статуи царя, стоящие в театрах и цирках, достоин платы и даже считается аристократом, то как же нужно мне, созданному по образу и подобию Бога, заботиться о своем теле!»

Ваикра Рабба, 34:3

Как ясно из случая Рабби Шимона бар-Йохая, хотя большинство еврейских текстов и не поощряют аскетизм, некоторые признанные раввины проповедовали самоотречение. Я, однако, подозреваю, что это скорее отражает их личные склонности, чем еврейский взгляд на данный вопрос. Рабби Элия, живший в восемнадцатом веке и известный как Виленский Гаон (гений), был наиболее известным еврейским аскетом. До сих пор его имя используется как синоним «гения» (например, «Если он посвятит себя учебе, то, кто знает, может быть станет вторым Виленским Гаоном»). Хотя к своей бар-мицве Гаон знал наизусть большинство еврейских текстов, он продолжал изучать Тору и Талмуд по 16–18 часов в день. «Он со своей семьей часто жил на краю нищеты… Он часто продавал всю мебель, чтобы помочь бедным или отдавал свою последнюю еду», – рассказывает нам одно биографическое эссе о Гаоне (Луис Гинзбург, «Гаон, рабби Элия из Вильны»).

Что мог такой аскетизм значить для его семьи, можно понять из комментария Гаона к Мишлей (23:30):

Настоящие герои – люди с благородным сердцем… которые всегда исполняют заповеди и размышляют над Торой день и ночь, даже если у них дома нет хлеба и одежды, и семья их кричит: «Принеси нам что-нибудь, чтобы поддержать нас, чтобы мы выжили». Но он совсем не обращает внимания на них и не слышит их голосов… ибо он забыл о всякой любви, кроме любви к Господу и Его Торе.

Рабби Элия, Виленский Гаон

Евреи с менее аскетическим темпераментом вряд ли могли охарактеризовать человека, игнорирующего мольбы семьи о еде и одежде, как «настоящего героя».

Жившие в тринадцатом веке Хасидей Ашкеназ (Святые Германии) практиковали наиболее жесткие и в каком-то смысле новые для евреев формы аскетизма. Луис Якоби убедительно доказывал, что их практики коренятся не в еврейской традиции, а заимствованы у христианских монастырских орденов под влиянием аскетических настроений, царивших в то время в той части Европы, где они жили… («Что об этом говорит иудаизм?») Ради искупления грехов Хасидей Ашкеназ держали долгие посты, истязали себя и катались зимой в снегу. Некоторые сидели обнаженными в полях, намазанными медом, чтобы их кусали пчелы.