Россия и Германия. Союзники или враги? - Альфред Мейер, Густав Хильгер

Необычность личности Троцкого проявлялась в странном обаянии, которое он оказывал на всех, с кем вступал в контакт. На меня также большое впечатление произвела его сообразительность, осанка и самообладание, живой интерес, с которым он воспринимал все, что предлагалось его вниманию, и его совершенное владение иностранными языками. Но за его блестящей внешностью скрывалась какая-то неуверенная натура; и Троцкому было суждено ошибаться на решающих перекрестках своей жизни, потому что он не знал, как сообразно поступать, и потому что у него не было дара государственного деятеля. Один мой знакомый, русский инженер с прекрасным знанием человеческой психологии, однажды предложил мне соответствующую характеристику личности Троцкого: «Яркий фейерверк; а то, что остается, – это маленькая кучка пепла». Хотя Троцкий и мог заворожить сотрудников своими многочисленными проектами, он не доводил их до конца и не знал, как контролировать их исполнение. На массовых митингах он мог своим блестящим красноречием довести аудиторию до стихийного энтузиазма, но это приносило ему мало пользы, потому что Сталин заботился о том, чтобы его собственные послушные ставленники принимали резолюции, тщательно и заранее подготовленные. Фундаментальная трагедия личности Троцкого лежит в том, что его собственные неудачи помогли такому человеку, как Сталин, пробраться до позиции власти, с высоты которой он мог угрожать всему западному миру. Я склонен считать, что доктринерские теории «перманентной революции» Троцкого были бы куда менее опасны для мира, нежели неразборчивая в средствах целеустремленность Сталина. (Действительно, окажись наверху Троцкий, и уже искалеченная в 1917–1922 годах Россия, возможно, была бы окончательно убита в ходе идиотских экспериментов и действий на благо мировой революции. – Ред.)

На Троцкого произвело заметное впечатление оснащение и оборудование Германского Красного Креста, которые мы ему показали. В свою очередь мы насладились его чересчур лестной похвалой «немецкой эффективности, с которой остальной мир должен брать пример». Из-за поражения в войне и его политических и экономических последствий немецкая уверенность в себе пострадала до такой степени, что немцы в то время были рады любой возможности восстановить чувство собственного достоинства – фактор, сыгравший немалую психологическую роль в восстановлении германо-российских отношений после Первой мировой войны. Германские научные, экономические и военные круги ощущали себя отвергнутыми и обойденными бывшими странами-противниками. Русские (в смысле советские правители. – Ред.), однако, похоже, были намерены отдать должное германским достижениям и оживить отношения прежних лет, тем самым открывая, казалось, выход Германии из изоляции. Угрозы советского вмешательства во внутренние дела Германии сознательно пренебрегались; общее мнение, видимо, было таково, что немецкий народ имеет иммунитет против коммунизма и к тому же что новая экономическая политика – это начало внутренней эволюции в России, ее ухода от революционных амбиций.