Россия и Германия. Союзники или враги? - Альфред Мейер, Густав Хильгер

Острые требования борьбы не на жизнь, а на смерть превратили Советскую Россию в осажденную крепость, а ее экономику – в военную экономику, имевшую единственную цель – разгром врага. В этот «героический период Великой Российской революции», как назвал его один советский писатель, крестьянин был вынужден отдавать государству всю свою продукцию, кроме небольшого количества, которое было значительно ниже прожиточного минимума. Городское население было посажено на скудный рацион, который распределялся крайне нерегулярно. Не имея топлива и сырья, многие заводы прекратили работу. Рабочие бежали в деревню, где надеялись уцелеть в условиях голода. Торговля практически замерла, частично из-за ускорившейся национализации, а частично – из-за отсутствия товаров, к тому же курс рубля быстро падал.

Эта хаотичная обстановка еще более осложнялась, и в то же время, по убеждению, бытовавшему тогда среди коммунистических лидеров, считалось (естественно, это не афишировалось. – Ред.), что такой хаос приведет прямо и быстро к настоящему коммунизму. Они считали, что общественная структура, ради которой они совершали революцию, буквально «за углом». Финансовая политика большевиков, основанная на доктрине «отмирания» денег в коммунистическом обществе, иллюстрирует их веру. Девальвация рубля систематически поддерживалась. Народный комиссар финансов Крестинский (сменивший в августе 1918 года полного невежду Гуковского. – Ред.) даже опубликовал брошюру под названием «Как быстрее всего заставить рубль обесцениться до нуля».

Личные трудности, которые пришлось перенести каждому (отнюдь не каждому. Имевшие солидный паек и иное обеспечение «ответственные работники» жили неплохо, а многие – разгульно. Рядовые члены партии имели твердый паек. «Классово чуждые» просто умирали с голоду. – Ред.) в России, были огромны, потому что правительство не обращало внимания на потребности населения. Например, для поездки по железной дороге требовалось официальное разрешение, которое выдавалось только тогда, когда государство было заинтересовано в этой поездке. Правда, железные дороги, как и почта, работали бесплатно; но все они были ненадежны в своей деятельности. В наших конторах и наших домах работников Германской организации по оказанию помощи топливо кончилось в начале 1921 года. Мы дрожали от холода, потому что из-за высоких снежных сугробов, которые никто не собирался расчищать, мы не были в состоянии доставить на телегах горючее для наших автомобилей. Продовольственный паек был настолько скуден, что некоторые мои работники были на грани истощения. К счастью для меня, я, вероятно, был более крепкого здоровья; во всяком случае, довольно неплохо устоял перед этими трудностями.

Все новости о нищете в России и трудном положении советского правительства с готовностью публиковались прессой западных стран. В своих попытках продемонстрировать, что дни большевистского режима сочтены, иностранная печать не только сообщала о трудностях, но и преувеличивала их и выдумывала дополнительные. Одной из моих постоянных задач была корректировка впечатления, которое производила такая манера изложения событий среди моего руководства в германском МИДе. Весь конец осени 1920 года официальные германские круги продолжали считать, что большевистский режим продлится недолго, и по-прежнему переоценивали как силу внутренней оппозиции, так и белых армий. И даже некоторые из тех, кто впоследствии целиком посвятил себя делу укрепления советско-германской дружбы, в те ранние годы продолжали поддерживать активные контакты с белыми элементами.