Красные нити - Поспешная Юлия (2019)

Над нами возвышались темные ели, со снежными шапками на лохматых ветках. Между еловых веток гневно завывал январский ветер, а над бугрящимися сугробами парили вихри метели.

Карабанов гулко хлопнул дверцей автомобиля, но звук металлического хлопка поглотил зимний ветер и утащил куда-то вглубь леса.

— Ну, чего встала? — спросил Евсей. — Давай…

Я непонимающе оглянулась на него.

— Что… О чем ты?

— Я не знаю, чёрт возьми! — он раздраженно развёл руками. — Давай делай, что нужно… Что ты обычно делаешь?! Как ты помогаешь Корнилову?!

Он не знал, что именно я умею и заметно злился. Последнее может плохо кончится как для меня, так и для Мирона.

Я оглядела запорошенную снежными сугробами небольшую опушку леса, и спросила:

— Что это за место? Куда ты меня привёз?

Судя по выражению лица, Карабанова мой вопрос разочаровал.

— Ты прикидываешься?

— Нет, — я растерянно пожала плечами, — если ты хочешь, чтобы я тебе помогла, то объясни…

— Это место, где он убил её! — прорычал Карабанов. — Или, если я прав, попытался убить!

В глазах капитана Следственного комитета появился лихорадочный блеск.

Я отчаянно старалась держать себя в руках, но он невероятно пугал меня! И кругом только холодный и безлюдный зимний лес! Только снег, деревья и лёд! До ближайшего населенного пункта километров шесть-семь, никак не меньше! То есть, даже, если я рискну попытаться убежать от Карабанова… далеко, тем более, по таким сугробам я точно не убегу.

Словно прочитав мои, Евсей достал из свой пистолет, и показательно передёрнул затвор. Говорить он ничего не стал, всё было во взгляде его глаз.

Я нервно сглотнула и отвела взор от его глаз.

Не зная, что предпринять, я прошла вперёд. Промёрзлый снег хрустел и поскрипывал под ногами. Ледяные касание ветра неприятно гладили лицо и мне пришлось накинуть капюшон своей парки.

Я слышала, как Карабанов, выждав, неспешно ринулся следом за мной. Его шаги звучали с мрачной вкрадчивостью, они были, словно, напоминание о том, чтобы я не думала совершать никаких «глупостей».

Я и не собиралась сейчас бежать, я почти тактильно чувствовала целящийся мне между лопаток пистолет в руках Евсея. Всё, что я хотела — это, пережить сегодняшний день и снова увидеть Мирона.

Я настороженно ступала по заледенелому снегу и уже начинала ощущать, как насыщенный январским холодом воздух заснеженного леса изменяется. Это трудно объяснить, но воздух как будто становится плотнее, как будто наполняется какой-то тяжестью и становится, словно, более упругим, вязким и тягучим.

Таким его делают витающие здесь воспоминания. Воспоминания обитают повсюду, я не всегда их вижу, но, почти, всегда чувствую и отчасти даже могу осязать.

И это место, эта покрытая холмистыми сугробами опушка, была переполнена пережитыми эмоциями и мыслями. И чем дальше я шла, тем более явно я чувствовала их.

Сквозь шум ветра я услышала нарастающий шум автомобильного двигателя. Я замерла на мгновение, глубоко и судорожно вздохнула, а затем обернулась.

В глаза мне ударил яркий свет подъезжающей машины. С нервным, частым и сбивчивым дыханием я увидела, как из остановившегося передо мной элитарного внедорожника выходят мужчина и женщина.

Я видела, как из бронзового Рендж Ровера вышел мужчина и достал из багажника автомобиля лопату. Он отошёл на несколько метров от внедорожника и начала быстро выкапывать яму.

Затем из автомобиля вышла женщина, точнее девушка, в которой я, несмотря на слепящий свет фар машины, мгновенно узнала Людмилу Гольшанскую.

Девушка держала на руках объемистый сверток из зеленого одеяла. Она подошла к яме, которую выкопал Сильвестр Гольшанский. Я услышала его жесткий и холодный голос:

— Сама или я?

— Я сама, — всхлипнув, со слезами в голосе ответила Людмила.

Елизарова осторожно спустилась вниз, в выкопанную яму и бережно опустила на её дно свёрток из одеяла.