Записки следователя [илл. В.Кулькова] - Бодунов Иван Васильевич, Рысс Евгений Самойлович (1966)

Да, все было верно: пили, играли в карты. Иваненко проиграл все деньги, какие у него были, и собрался уже уходить, когда Новожилов вышел в соседнюю комнату и вернулся оттуда, держа в руках винтовку. Иваненко схватился за наган, но не успел достать его. Новожилов выстрелил и с первого же выстрела попал Иваненко в голову. Иваненко упал, и действительно, его кровь была на стене. Она было закричала, но муж на нее так рявкнул, что от страха она потеряла голос. Дело было уже ночью. Муж — а человек он огромной силы, это, слава богу, она на себе испытала,- взял труп и вынес. Куда он его унес, она не знает, но теперь думает, что лучше сказать правду, потому что от мужа она, кроме горя, никогда ничего не видела, человек он плохой, и покрывать его она больше не хочет.

Протокол был подписан. Новожилову увели, а Васильев помчался к себе на Каменоостровский. Снова и снова Андреев, Кауст и Иван обсуждали материалы дела. Теперь наконец все стало ясно. Новожилов, работавший до революции коридорным в дешевых номерах, холуй, за чаевые привыкший выполнять самые грязные поручения постояльцев, после революции самогонщик и притонодержатель, совершил убийство. Это бесспорно. Теперь дело можно передавать в суд.

Настало утро. В комнате плавали облака табачного дыма, и очень хотелось свежего воздуха. Была уже весна, снег на улицах стаял. Андреев подошел к окну и раскрыл его, оторвав бумагу, которой оно было заклеено. Свежий, прохладный весенний воздух ворвался в комнату. Облака табачного дыма устремились в окно, а эта свежесть и прохлада были особенно приятны после той грязи и мерзости, в которой разбирались они целую ночь. Все трое дышали с наслаждением. Как ни устал Васильев, было ему приятно думать, что первая его самостоятельная работа проведена успешно. Убийца будет наказан. Хорошее было у него настроение.

— Вы уже за работой? — раздался голос с улицы.

За окном стоял старик Иваненко.

— Я всю ночь не спал, хотел как только можно пораньше прийти к вам. Думал, вы еще отдыхаете. Ну ничего, думаю, погуляю пока на улице. Время терять нельзя. У меня важные новости.

И вот сидит старик Иваненко, и лицо у него таинственное.

— Вот что, товарищ следователь,- говорит Иваненко.- Человек вы молодой, неопытный, вглубь не заглянули, а тут дело большое, политическое, серьезное. Тут против Советской власти большие козни. Тут целая организация шурует. Большие затевают дела.

— Да что случилось? — спрашивает Васильев.

— А случилось то,- неторопливо тянет старик,- что пришло письмо из Семипалатинска от сына. Будто бы от сына, конечно. И пишет там сын, то есть будто бы сын, что проиграл в карты шинель, ремень и папаху, что стыдно было ему показаться домой и он прямо поехал по месту назначения, в Семипалатинск. Что там он будто бы прямо все рассказал начальству и начальство его наказало, но не очень строго. Что он, мол, то есть будто бы он, просит нас о нем не волноваться и, мол, теперь будет нам все подробно сообщать.

Васильев смотрел на старика, и в голове у него, как карусель, крутились мысли: но ведь жена Новожилова призналась! Винтовка найдена. Казалось, что улики бесспорны. Неужели это он себя уговорил? Неужели Новожилов говорил правду, а жена врала?

Но старик еще не высказался.

— Понимаете, какая тут катавасия? — спрашивает старик.- Тут большая организация шурует.

Васильев смотрит на старика и никак не может понять, о чем тот говорит, какая организация.

— Вас, молодой человек,- продолжает старик,-государство поставило на ответственный пост. Вы должны оберегать государство, а вы политически недооцениваете,

— Что недооцениваю? — спрашивает Иван.

— Да ведь видно же, что письмо убийцы подстроили. Тут не один Новожилов, тут контра организована. Красных командиров уничтожают. Один здесь убивает красного командира, другие оправдания убийце подгоняют, чтобы он сухим из воды вышел. Тут классовая борьба. Тут ниточка далеко тянется.